В ее завитках обрели дом многочисленные древоточцы и жучки, обитавшие в замке.
– Приветствую тебя, о Крок Тугобрюх, – вежливо откликнулся Алекс и вздохнул. На душе было тошно от слов, которые предстояло сказать.
Крок обосновался в Карре еще в те времена, когда на месте замка стоял жалкий и хлипкий форт, призванный защищать англичан от набегов с моря. В ту пору его звали Брюх Бесстрашный, и был он храбрым и сильным воином. Одним прыжком он выскакивал из ладьи на берег, где жег, грабил и убивал не хуже прочих.
Но однажды, привычно вытаскивая очередную деву из пылающего дома и волоча ее к ладье, он сказал сам себе: «Довольно! Хватит с меня набегов. Больше никуда не поплыву».
Крок разочаровался не в битве. За свою молодость он успел лишиться в бою уха, трех волосатых пальцев на ноге и большого пальца правой руки и нисколько не переживал из-за этого: так положено викингу. Ему опротивели визги пленниц, которых приходилось тащить домой. Пленницы вопили, кусались и лягались, а дома сбивались в кучки, противно сплетничали и постоянно рожали детей.
Только викингам не сходит с рук такая дерзость. И правитель, Харальд Хрященосый, приказал прикончить Крока на месте и сбросить его с утеса близ Карры…
Вслед за Кроком сквозь закрытое окно вплыла мисс Спинкс, как всегда оставляя за собой влажные следы. Она страдала водным безумием и то и дело бросалась то в ров, то в колодец, то в пруд. Волосы мисс Спинкс были распущены, она была одета в серое платье и очень походила на гувернантку викторианской эпохи, которой была при жизни, вот только ступни ее от постоянного пребывания в воде обросли перепонками.
История мисс Спинкс была печальна. Ее пригласили в Карру учить детей Рори Макбаффа, а она безнадежно влюбилась в хозяина. Однажды вечером ее обуяла такая страсть, что она распростерла объятия и ринулась к Рори через весь коридор.
Пытаясь увернуться, Рори выпрыгнул в окно и разбился насмерть. Мисс Спинкс с горя утопилась в колодце. Случается, что век за веком после смерти призраки неустанно повторяют то, чем они занимались последние минуты жизни; вот и платье мисс Спинкс почти никогда не просыхало…
Издалека раздался жуткий визг адской машины. Скрип… бряк… клац… вжик… Сквозь стену проехало инвалидное кресло с сидящим в нем дряхлым-предряхлым старичком.
Старый призрак родился в далекой Трансильвании. Бедная мать-крестьянка отдала сына в местный замок обучаться поварскому искусству. Маленький Станислас научился не только печь, жарить и парить – он выучился быть вампиром. В замке заведено было пить кровь по ночам так же запросто, как в других домах заведено курить. (Только вампиризм – привычка куда здоровее, чем курение: в крови полно железа, полезного для здоровья, тогда как в сигаретах один вредный никотин да смолы.)
Станисласа уже назначили главным поваром замка, когда в гости заехал девятый лэрд Карры, совершавший турне по Европе. С ним была племянница по имени Хенни. Хенни Макбафф шел уже пятый десяток, у нее были маленькие поросячьи глазки и такой толстый зад, что в дверь она протискивалась только боком. Родственники и не надеялись, что она подцепит мужа, но Хенни окинула взглядом черные усы и заостренные бледные уши Станисласа и объявила, что нашла себе жениха, которого заберет в Шотландию.
В Карре Станислас, для простоты переименованный в Лоуса, перестал пить кровь. Его зубы все равно уже порядком источились, и он стал отличным мужем Хенни, у которой сердце оказалось широкое – под стать всему остальному. Но когда Хенни скончалась, пошла иная жизнь. Молодая хозяйка Карры была дамой бессердечной, и стареющий и слабеющий дядюшка Лоус оказался никому не нужен. Вскоре после своего девяносто девятого дня рождения подслеповатый старик переехал колесом кресла собственную вставную челюсть, размолов ее в порошок. Челюсть была подарком Хенни, и всеми заброшенный дряхлый вампир окончательно потерял волю к жизни. Он отправился к утесу и съехал вниз. Так он стал привидением…
Оставалось дождаться двоих. Алекс набрался терпения. Говорить подобные вещи – так уж один раз.
Малышка Флосси громко оповестила о себе. С грохотом обрушились старинные доспехи, попадали табуреты. Младшенькое привидение Карры было полтергейстом.
Флосси появилась на свет в царствование Анны Доброй. Хорошенькая девчушка со светлыми кудряшками, вздернутым носиком и россыпью веснушек на личике. Но родилась она сердитой на все и вся. Она ненавидела кашу, мясо и молоко, а больше всего – людей. Флосси укусила няню в живот, когда та пела ей колыбельную, и заперла младшего братца в погребе за то, что он младенчески бессмысленно улыбался.
Родители не знали, что и подумать, и, когда Флосси исполнилось пять лет, они отвели ее к священнику. Священник сказал, что в девочку вселился дьявол.
– Бросьте ее лицом на пол, – посоветовал он, – и попрыгайте у нее на спине – дьявол и выйдет.
Родители не успели последовать жестокому совету: Флосси подхватила коклюш и умерла…
Последним призраком Карры был пес.
Обычных собак слышно издалека: доносится заливистый лай, хвосты гулко метут по полу. Но приближение Сирила выдавал мягкий, нежный звук, подобный шелесту листвы в летний день или шуршанию волн на песке. Это его живот тихо терся о каменный пол.
Сирил был черным псом с крупной головой и квадратной усатой мордой. Алые глаза-блюдца, окруженные длинными ресницами, светились добротой. Из пасти свисал раздвоенный огненный язык. Впрочем, так выглядят все гончие ада. Но между головой и хвостом Сирила тянулось бесконечное тело – длиной с четырех такс.
1 2 3 4 5 6