136). Он может
рассказать эту историю только как вымысел, зная, что вымысел
будет принят за факт, а факт за вымысел. Такова якобы неиз-
бежно амбивалентная природа литературного языка.
Таким образом, де Ман делает вывод об имманентной от-
носительности и ошибочности любого литературного и критиче-
ского текста и на этом основании отстаивает принцип субъек-
тивности интерпретации литературного произведения, субъектив-
ности, отнюдь не устраняемой требованием понимать язык ана-
лизируемого произведения на основе его собственных, т. е. не-
зависимых от интерпретатора понятий. Ошибочность как тако-
вая не только принципиально заложена, по де Ману, в критиче-
ском методе, но и возводится в степень его достоинства:
"Слепота критика -- необходимый коррелят риторической при-
роды литературного языка" (там же, с. 141).
Отсюда логическое заключение американского исследовате-
ля: "Поскольку интерпретация не что иное, как возможность
ошибки, то, заявляя, что некоторая степень слепоты заложена в
специфике всей литературы, мы также утверждаем абсолютную
независимость интерпретации от текста и текста от интерпрета-
ции" (там же).
В результате критику де Ман рассматривает "как способ
размышления о парадоксальной эффективности ослепленного
видения, которое должно быть исправлено при помощи приме-
187
ДЕКОНСТРУКТИБИЗМ
ров интуитивной проницательности, представляющих это виде-
ние" (там же, с. 116). Учитывая заявленный выше тезис о
принципиальной ошибочности всякого толкования, положитель-
ное решение этой задачи
кажется маловероятным.

Джон Хиллис Миллер: читатель как источник смысла
Другой американский по-
следователь Дерриды, Джон
Хиллис Миллер, утверждает:
"Чтение произведения
влечет за собой его активную
интерпретацию со стороны
читателя. Каждый читатель овладевает произведением по той
или иной причине и налагает на него определенную схему смыс-
ла"; "само существование бесчисленных интерпретаций любого
текста свидетельствует о том, что чтение никогда не бывает
объективным процессом обнаружения смысла, но вкладыванием
смысла в текст, который сам по себе не имеет никакого смысла"
(320, с. 12). "Изучение литературы несомненно должно прекра-
тить воспринимать как само собой разумеющуюся миметическую
референциальность литературы. Строго говоря, подобная литера-
турная дисциплина должна перестать быть исключительно ре-
пертуаром идей, тем и разнообразия человеческой психологии.
Ей скорее следует стать одновременно филологией, риторикой и
исследованием эпистемологии тропов" (318, с. 411).
В противовес практике "наивного читателя" Деррида пред-
лагает критику отдаться "свободной игре активной интерпрета-
ции" , ограниченной лишь рамками конвенции общей текстуаль-
ности. Подобный подход, лишенный "руссоистской ностальгии"
по утраченной уверенности в смысловой определенности анали-
зируемого текста, якобы открывает перед критиком "бездну"
возможных смысловых значений. Это и есть то "ницшеанское
УТВЕРЖДЕНИЕ -- радостное утверждение свободной игры
мира без истины и начала", которое дает "активная интерпрета-
ция" (159, с. 264).
Роль деконструктивистского критика, по мнению Дж. Эт-
кинса, сводится в основном к попыткам избежать внутренне
присущего ему, как и всякому читателю, стремления навязать
тексту свои смысловые схемы, свою "конечную интерпретацию",
единственно верную и непогрешимую. Он должен деконструи-
ровать эту "жажду власти", проявляющуюся как в нем самом,
так и в авторе текста, и отыскать тот "момент" в тексте, где
прослеживается его смысловая двойственность, диалогическая
природа, внутренняя противоречивость.
"Деконструктивистский критик, следовательно, ищет мо-
мент, когда любой текст начнет отличаться от самого себя, вы-
ходя за пределы собственной системы ценностей, становясь
неопределимым с точки зрения своей явной системы смысла"
(70, с.139).
Деконструктивисты пытаются доказать, что любой системе
художественного мышления присущ "риторический" и "метафи-
зический" характер. Предполагается, что каждая система, осно-
ванная на определенных мировоззренческих предпосылках, т. е.,
по деконструктивистским понятиям, на "метафизике", якобы
является исключительно "идеологической стратегией", "рито-
рикой убеждения", направленной на читателя. Кроме того, ут-
верждается, что эта риторика всегда претендует на то, чтобы
быть основанной на целостной системе самоочевидных истин-ак-
сиом.
Деконструкция призвана не разрушить эти системы аксиом,
специфичные для каждого исторического периода и зафиксиро-
ванные в любом художественном тексте данной эпохи, но преж-
де всего выявить внутреннюю противоречивость любых аксиома-
тических систем, понимаемую в языковом плане как столкнове-
ние различных "модусов обозначения". Обозначаемое, т. е.
внеязыковая реальность, мало интересует деконструктивистов,
поскольку последняя сводится ими к мистической
"презентности"-наличности, обладающей всеми признаками вре-
менной проходимости и быстротечности и, следовательно, по
самой своей природе лишен -
ной какой-либо стабильности
и вещности.

Авторитет письма и относительность "истины"
Познавательный реляти-
визм деконструктивистов зас-
тавляет их с особым внимани-
ем относиться к проблеме
"авторитета письма", так как
"письмо" в виде текстов лю-
бой исторической эпохи является для них единственной конкрет-
ной данностью, с которой они имеют дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107