63).
Отрицательное отношение Дерриды к подобной позиции
объясняется тем, что "устная форма речи " представляет собой
живой язык, гораздо более непосредственно связанный с дейст-
вительностью, чем его графическая система записи -- письмо в
собственном смысле слова, -- условный характер которой
(любое слово любого языка можно записать посредством раз-
личных систем нотации: кириллицей, латиницей, деванагари,
иероглифами, различными способами фонетической транскрип-
ции и т.д.) способен значительно усиливаться в зависимости от
специфики самой системы, ее исторического состояния, традици-
онности, консервативности и т.д. Условность графики и позво-
ляет Дерриде провести свое "различение", фактически означаю-
щее попытку если не разбить, то во всяком случае значительно
35
ослабить связь между означающим и означаемым. В этом за-
ключается главными смысл противопоставления phone (звука,
голоса, живой речи) gramme (черте, знаку, букве, письму).
В сборнике своих интервью "Позиции" Деррида подчерки-
вает: "Phone на самом деле является означающей субстанцией,
догорая дается сознанию как наиболее интимно связанная с
представлением об обозначаемом понятии. Голос с этой точки
зрення репрезентирует само сознание" (155, с. 33). Когда чело-
век говорит, то, по мнению французского семиотика, у него
создается "ложное" представление о естественной связи озна-
чающего (акустического образа слова) с означаемым (понятием
о предмете или даже с самим предметом, что для Дерриды
абсолютно неприемлемо): "Создается впечатление, что озна-
чающее и означаемое не только соединяются воедино, но в зтой
путанице кажется, что означающее самоустраняется или стано-
вится прозрачным, чтобы позволить понятию предстать в своей
собственной самодостаточности, как оно есть, не обоснованное
ни чем иным, кроме как своим собственным наличием" (там
же).
Другая причина неприятия "звуковой речи" кроется в фило-
софской позиции французского ученого, критикующего ту кон-
цепцию самосознания человека, которая получила свое классиче-
ское выражение в знаменитом изречении Декарта: "Я мыслю,
следовательно я существую" (Cogito ergo sum). "Говорящий
субъект", по мнению Дерриды, во время говорения якобы пре-
дается иллюзии о независимости, автономности и суверенности
своего сознания, самоценности своего "я". Именно это "сogito"
(или его принцип) и расшифровывается ученым как
"трансцендентальное означаемое", как тот "классический центр",
который, пользуясь привилегией управления структурой или
навязывания ее, например, тексту в виде его формы (сама
оформленность любого текста ставится ученным под вопрос), сам
в то же время остается вне постулированного им структурного
поля, не подчиняясь никаким законам.
Эту концепцию "говорящего сознания", замкнутого на себе,
служащего только себе и занятого исключительно логическими
спекуляциями самоосмысления, Деррида называет "феномено-
логическим голосом" - "голосом, взятым в феноменологическом
смысле, речью в ее трансцендентальной плоти, дыханием интен-
циональной одушевленности, трансформирующей тело слова... в
духовную телесность. Феноменологический голос и будет этой
духовной плотью, которая продолжает говорить и наличество-
вать себе самой -- ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К СЕБЕ -- в
отсутствие мира" (158, с. 16).
36 "Письмо"
В сущности, этот "феноменологический голос" представляет
собой одну из сильно редуцированных ипостасей гегелевского
мирового духа, в трактовке Дерриды -- типичного явления
западноевропейской культуры и потому логоцентрического по
своему характеру, осложненного гуссерлианской интенциональ-
ностью и агресснвностью ницшеанской "воли к власти". Как
отмечает Лентриккия, "феноменологический голос" выступает у
Дерриды как "наиболее показательный, кульминационный при-
мер логоцентризма, который господствовал над западной мета-
физикой и который утверждает, что письмо является произведе-
нием акустических образов речи, а последние, в свою очередь,
пытаются воспроизвести молчаливый, неопосредованный, самому
себе наличный смысл, покоя-
щийся в сознании" (295, с.
73).

"Письмо"
Подобной постановкой
вопроса объясняется и воз-
никновение дерридеанской
концепции "письма". В принципе она построена скорее на нега-
тивном пафосе отталкивания от противного, чем на утверждении
какого-либо позитивного положения, и связана с пониманием
письма как сознательного института, функционирование которого
насквозь пронизано принципом дополнительности; эта концеп-
ция, что крайне характерно вообще для постструктуралистского
мышления, выводится из деконструктивистского анализа текстов
Платона, Руссо, Кондильяка, Гуссерля, Соссюра. Деррида рас-
сматривает их тексты как репрезентативные образцы
"логоцентрической традиции" и в каждом из них пытается вы-
явить источник внутреннего противоречия, якобы опровергаю-
щего открыто отстаиваемый ею постулат первичности речи
(причем, речи устной) по отношению к письму. Причем, по
аргументации Дерриды, суть проблемы не меняется от того, что
существуют бесписьменные языки, поскольку любой язык спо-
собен функционировать лишь при условии возможности своего
существования в "идеальном" отрыве от своих конкретных носи-
телей. Язык в первую очередь обусловлен не "речевыми собы-
тиями" (или "речевыми актами") в их экзистенциальной непо-
вторимости и своеобразии, в их зависимости от исторической
конкретности данного "здесь к сейчас" смыслового контекста, а
возможностью быть неоднократно повторенным в различных
смысловых ситуациях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107