д.
71 Это был, коротко, тезис Леви-Брюля (Levy-Bruhl L. La mentalite primitive.
Alcan, 1922).
72 Levi-Stausse Cl. La pensee sauvage. Paris: Plon, 1962.
73 Jaulin R. La paix blanche. Paris: Seuil, 1970.
прагматика нарративного знания 55
ют эту форму саму по себе74. Другие видят в ней оформление в диахронном плане
структурных операторов, которые, по их мысли, собственно и составляют знание,
оказывающееся, таким образом, в игре75. Третьи дают этому "экономическое" - в
фрейдистском смысле - толкование76. Мы здесь остановимся только на нарративной
форме. Рассказ - это самая лучшая в самых разных смыслах форма такого знания.
Прежде всего, народные истории сами рассказывают о том, что можно назвать
положительными или отрицательными образованиями (Bildungen), т. е. успехами или
неудачами, которые венчают героев и либо дают свою легитимность общественным
институтам (функция мифов), либо предлагают положительные или отрицательные
модели (счастливые или несчастные герои) интеграции в установленные институты
(легенды, сказки). Таким образом, рассказы позволяют, с одной стороны,
определить критерии компетентности, свойственные обществу, в котором они
рассказываются, а с другой - оценить, благодаря этим критериям, результаты,
которые в нем достигаются или могут быть достигнуты.
Далее, нарративная форма, в отличие от развитых форм дискурса знания, допускает
внутри себя множественность языковых игр. Так, в рассказе можно найти во
множестве денотативные высказывания, относящи-
___________
74 Propp VL Morphologie of the Folktale // International Journal of Linguistics.
ј24, octobre 1958.
75 Levi-Stausse Cl. La structure des mythes (1955) // Anthropologie structurale.
Paris: Plon, 1958; id. La structure et la forme. Reflexions sur un ouvrage de
Vladimir Propp // Cahiers de 1'Institut de science economique appliquee. ј99.
Serie M, mars 1960.
76 Roheim G. Psychoanalysis and Anthropology. N.Y., 1950.
56 Ж.-Ф. Лиотар
еся, например, к небу, ко временам года, к флоре и фауне; деонтические
высказывания, предписывающие что нужно делать в отношении самих этих референтов
или в отношении родства, различия полов, детей, соседей, чужеземцев и т. д.;
вопросительные высказывания, которые включаются, например, в эпизоды вызова
(отвечать на вопрос, выбирать часть из доли); оценочные высказывания и пр.
Критерии оказываются здесь переплетенными в плотную ткань, а именно, ткань
рассказа, и упорядоченными в виду целостности, характеризующей этот род знания.
Ниже мы рассмотрим третье свойство, относящееся к передаче этих рассказов. Их
повествование чаще всего подчиняется правилам, закрепляющим их прагматику. Это
не значит, что по установлению такое-то общество назначает на роль
повествователя такую-то категорию по возрасту, полу, семейному или
профессиональному положению. Мы говорим здесь о прагматике народных рассказов,
которая им, если можно так сказать, имманентна. "Например, рассказчик индейского
племени кашинахуа77 всегда начинает свое повествование с одной и той же формулы:
"Вот история о... Издавна я слышал ее. Сейчас я в свой черед расскажу ее вам.
Слушайте". А заканчивал он другой неизменной формулой: "На этом кончается
история о ... Рассказал вам ее... [имя рассказчика, данное ему кашинахуа], для
Белых... [испанское или португальское имя того же рассказчика]"78.
Беглый анализ такого двойного прагматического указания показывает следующее:
рассказчик истории об-
__________
77 Ans Andre M., de. Le dit des vrais hommes. Paris: 10/18,1978.
78 Ibid. P. 7.
прагматика нарративного знания 57
ладает компетенцией, только потому, что он был когда-то ее слушателем.
Сегодняшний слушатель через это слушание получает в потенции такую же
возможность. О рассказе сказано, что он пересказывается (даже если его
нарративная действенность в сильной степени вымышлена) и пересказывается
"извечно": его герой, тоже индеец кашинахуа, был в свое время слушателем, а
потом может быть и рассказчиком этого же рассказа. В силу такого сходства
положения сегодняшний рассказчик может стать затем героем рассказа, также как им
стал Старейшина. Р1а деле, он уже является героем, поскольку носит имя, которое
он сообщает в конце своего повествования, и которое было ему дано в соответствии
с каноническим рассказом, легитимирующим распределение патронимов [отчеств] у
кашинахуа.
Прагматическое правило, проиллюстрированное этим примером, конечно не
распространяется на все случаи79. Но оно показывает один из признаков
общепризнанного свойства традиционного знания: нарративные "посты" (отправитель,
получатель, герой) распределяются таким образом, что право занять один из них -
пост отправителя - основано на двояком факте: на том, что [такой-то индивид]
ранее занимал другой пост - получателя, и на том, что о нем - благодаря имени,
которое он носит - уже говорилось в рассказе, т. е. на факте быть помещенным в
позицию диегетического (diegetique) референта других нарративных случаев80.
Знание, которое передается этими повествования-
__________
79 Мы выбрали этот пример из-за прагматического "ярлыка", которым окружена
передача рассказов и чья антропология старательно нам передается. См.: Clasters
P. Le grand Parler. Mythes et chants sacres des Indiens Guarani. Paris: Seuil,
1974.
80 О нарратологии, которая вводит в анализ прагматическое измерение, см.
тр.Ж.Женета: Genette G. Figures III. Paris: Seuil, 1972.
58 Ж.-Ф. Лиотар
ми, практически не связано с одними только функциями высказывания, но
определяет, таким образом, сразу и то, что нужно сказать, чтобы тебя услышали, и
то, что нужно слушать, чтобы получить возможность говорить, и то, что нужно
играть (на сцене диегетической действительности), чтобы суметь создать предмет
рассказа.
Языковые акты81, свойственные этому роду знания, таким образом, осуществляются
не только тем, кто говорит, но и тем, к кому обращена речь, а также третьим
лицом, о котором говорится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43