И оттого возникает периодически соблазн: а почему бы не попробовать проверить себя? Чем я хуже? Может, и у меня теперь получится.Так случается нередко. Тот или иной хоккеист может сыграть плохо только потому, что переоценивает свои силы. Не будем ругать этого хоккеиста. В определении качества своей игры всегда трудно дать себе объективную оценку.Если смотреть на вещи трезво, надо, к сожалению, признать, что Ирек не может себе позволить то, что позволяют его более молодые партнеры. Сила Ирека – в строгих действиях, соизмеряемых и с ситуацией, и со своими возможностями. Рациональная игра – основа успехов Гимаева. Он не обладает такими могучими физическими, скоростными данными, искусством силовой борьбы, как его товарищи по обороне. В этом Ирек на поле уступает, но, переоценивая себя, он иногда снова и снова устремляется вперед и «проваливается» вновь и вновь. Команду за его авантюры наказывают голами, и я вынужден снимать защитника с игры.Жаль! И ему обидно, и нам не хочется его обижать. Хоккеист он очень хороший. Второй тренер Еще одна чрезвычайно интересная и сложная проблема – взаимоотношения тренеров в команде. Друзья и соратники, преследующие общую цель, – так я представляю себе сотрудничество тренеров. Иного положения, иных отношений быть не может. По крайней мере, не должно.Плохо, если тренер, возглавляющий команду, ревнует ее к своему помощнику. Еще хуже, если он не доверяет помощнику, опасается его. Но, с другой стороны, так же плохо, если второй тренер мечтает, как бы подсидеть коллегу и занять его место.Работая тренером вот уже два десятка лет, я неизменно старался найти верные отношения со своими помощниками. Ибо хорошо помнил свое сложное и порой неясное, пожалуй, даже неловкое положение в должности второго тренера в московском «Динамо».Многое старался я перенять у Аркадия Ивановича Чернышева, когда был его помощником, – присматривался к его работе, прислушивался к замечаниям многоопытного тренера. Единственное – но и существенное! – неудобство моего положения заключалось в том, что я не знал как следует, что мне нужно делать, за что браться, за что отвечать. Ведь это была новая для меня работа. Правда, определенная самостоятельность появлялась в те сравнительно редкие моменты, когда старший тренер динамовцев работал со сборной страны.Не могу, однако, сказать, что у меня была вторая роль в команде. Роли, пожалуй, не было никакой. Но положение стало значительно более неопределенным, когда в команду на должность тренера пригласили еще и Юрия Волкова. В «Динамо» оказалось два помощника старшего тренера, причем разделения обязанностей или функций не было решительно никакого. И вообще круг наших забот очерчен не был.Поверьте, нет ничего хуже положения человека, с которого ничего не спрашивают, которому ничего не поручают и ничего не доверяют.И потому, став старшим тренером, я постарался не только определить круг забот второго тренера, но всячески помогал ему в подготовке и проведении занятий, поддерживал его, помогал найти свое место в команде. Хорошо прочувствовав на себе все, что может быть связано с неопределенностью положения второго тренера в команде, я старался организовать нашу работу так, чтобы все на себя не брать, чтобы доверять своему помощнику. Ведь и ему интереснее в таком случае работать, помогать старшему тренеру. И он чувствует, что нужен команде, делу.Сейчас роль и первого, и второго помощников старшего тренера возросла. Теперь на тренировку приходят не пятнадцать, как когда-то, а 25 спортсменов. А если добавить и игроков молодежной команды, то набирается до тридцати человек.Как строится тренировочное занятие ЦСКА? Бывает, что занимается вся команда сразу, и тогда занятие веду я. Бывает, что работа идет по группам, и потому крайне важно, чтобы помощник выполнял все так, как определено планом тренировки. Тридцать человек на льду – это много. Может, конечно, облегчить дело микрофон, но это не всегда полезно, если речь идет об учебно-воспитательной работе. Чаще необходим живой человеческий голос.Когда половина команды уходит вместе со мной в сборную, другая половина остается с Юрием Ивановичем Моисеевым и Виктором Григорьевичем Кузькиным, и потому мы должны работать одинаково, на равных, если хотите – синхронно. Так, чтобы не было различий в степени подготовленности хоккеистов, когда первая и вторая группы снова сливаются в единый коллектив, в единую команду.Общеизвестно, кажется, что руководитель плох, если во время его отсутствия – при отъезде или болезни – все рушится. Считаю одним из самых точных показателей мастерства тренера успешную работу команды в его отсутствие.Когда помощник тренера работает самостоятельно, хотя и под контролем старшего тренера, когда он чувствует свою полную – и равную с коллегой – ответственность, то и сам растет как специалист, и вместе с тем это идет на пользу команде, положительно сказывается на ее игре и результатах.Мне довелось сотрудничать в разных командах – клубных и сборных – со многими помощниками. Работал с Яном Ансовичем Шульбергом, Эдгаром Яновичем Розенбергом, Эвалдом Артуровичем Грабовским, Борисом Александровичем Майоровым, Александром Тихоновичем Прилепским, Николаем Ивановичем Карповым, Юрием Ивановичем Морозовым, Робертом Дмитриевичем Черенковым, Юрием Ивановичем Моисеевым. Сейчас работаю с Юрзиновым, Михайловым, Кузькиным. Неизменно старался и стараюсь строить отношения на взаимном доверии. Считаю, что у нас должны быть равные обязанности на работе. Исходя из этого и предлагаю коллеге распределение функций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72