17 марта, ровно через месяц после того, как я видела молодых в последний раз, Гаиту повстречал Мбили в восьми милях от лагеря на дороге к Скале Леопарда. Пока он дошел до лагеря с этой волнующей новостью и пока мы доехали до того места, прошло больше двух часов, так что Мбили там, конечно, уже не было. Я позвала ее по имени, и вскоре она уже мчалась к нам издали, но как назло в этот момент прибыли две машины с туристами. Мбили мгновенно испарилась, но появилась сразу же после отъезда экскурсии. Она пошла за мной к дереву, где я предоставила ей расправляться с мясом, а тем временем приготовила молоко с фарексом. Она немного похудела за этот месяц, но ее великолепно переливающийся мех и общий вид говорили о прекрасном здоровье. Казалось, она была очень мне рада и позволила погладить себя и даже обобрать клещей. Во всем остальном она вела себя как дикое животное — настороженно оглядывалась и вздрагивала при каждом треске сучка. Я была счастлива этой встречей с Мбили — как знать, скоро ли я снова увижу мою любимую игрунью, — и старалась пробыть с ней как можно дольше. Но надо было подумать о будущем, и поэтому я оставила небольшой кусочек мяса, чтобы она отвлеклась и не шла за нами в лагерь — это грозило разрушить все, чего она уже добилась, живя самостоятельно, как все дикие звери.Мы потихоньку отошли к машине и попробовали включить мотор, но ничего не вышло. Вручную его тоже завести не удалось, не подействовало и наше последнее средство — толкать машину по ухабистой дороге. Делать было нечего — пришлось послать Стенли в Скалу Леопарда и попросить механика прийти и починить лендровер. Обрадовавшись, что побуду с Мбили еще немного, я стала искать ее, но она уже ушла. Я решила, что ее спугнула наша шумная возня с машиной, и просидела два часа в полной тишине. Только теперь, когда Мбили ушла обратно, к свободной дикой жизни, я поняла, что она больше не собирается жить бок о бок с нами. Конечно, это было печально, но зато служило доказательством нашего успеха. Если даже Мбили может жить самостоятельно, то уж ее более сильные сестры и подавно обойдутся без посторонней помощи, тем более что они всегда держались вместе и могли помочь друг другу. Но все же каждый раз, когда прекращались дожди, мы отправлялись искать их.Прошло еще двенадцать дней, и мне сообщили, что на полпути между воротами и Скалой Леопарда видели гепарда. Мы выехали на разведку и нашли грифов у объедков туши антилопы, но их когтистые лапы затоптали все следы, так что мы не могли определить, кто убил антилопу. По нашим соображениям, это сделал гепард, потому что львы и гиены не оставили бы мелких костей.Было еще довольно рано, и я попросила Гаиту поискать следы на равнине, где мы в последний раз видели Мбили, а сама поехала искать Пиппу. Гаиту нашел след одного гепарда, ведущий к Мулике, но потом потерял его и пошел по ручейку; в пяти милях от лагеря его чуть не сбил с ног самец антилопы, удиравший от какого-то хищника. Через несколько секунд показалась Мбили. Увидев, что Гаиту испортил ей охоту, она ушла на термитник. Оттуда она смотрела на него, пока он ее звал, но не пошла за ним, когда он наконец отправился домой. Слушая рассказ Гаиту, я разрывалась между желанием повидать Мбили и сознанием, что это может иметь плохие последствия. Если она пойдет за мной в лагерь, планы Пиппы могут сорваться — ведь все последние недели она старалась держаться подальше от молодых. Если уж у Пиппы хватило сил оставить их на произвол судьбы, то и я должна поступить так же, тем более что теперь она, наверное, уже родила новых малышей.Пиппа явилась в лагерь 25 марта в пять часов вечера, незадолго до проливного дождя. Пок а я ее кормила, она не сводила тревожного взгляда с другого берега и, как только наелась, сразу же направилась к дороге, скрываясь в высокой траве каждый раз, как замечала, что я за ней слежу. Через полчаса я пошла по ее следу, к которому вскоре присоединился след второго гепарда. Следы вели к излучине Мулики. Стемнело, по следу идти стало трудно, а на другой день после ночного дождя все следы были размыты. Пиппа появилась во второй половине дня с той же стороны. Я приготовила для нее козу. Может быть, это ее последний обед перед родами — я считала, что она окотится не позже чем через сорок восемь часов. Это подтверждалось и ее поведением: она стала раздражительной, как бывало с ней и раньше накануне родов. Прижав уши, она рычала на меня, бросалась и царапалась, как только я слишком близко подходила, и даже порвала на мне рубашку. Тем не менее она съела невероятное количество мяса и ушла на равнину Гамбо. Усевшись на землю, она дала мне понять, что ходить за ней не следует.Я знала, что не увижу ее несколько дней, но, когда прошла целая неделя, а о ней все еще не было ни слуху ни духу, я встревожилась. Почти каждую ночь шли проливные дожди, и искать становилось все труднее. Я всегда отправлялась на поиски одна: боялась, что Пиппа будет недовольна, если Гаиту подойдет к малышам. По моим предположениям, они должны были появиться на свет 28 марта. Однажды ночью выпало особенно много осадков — 4,9 дюйма! — и это усилило мою тревогу за Пиппу. Трава на Равнине Импии поднялась так высоко, что она уже не могла выглянуть из нее — даже подняв голову.Недавно произошло перемещение инспекторов в парке, и по этой причине траву не сожгли перед дождями; поэтому старая трава задерживала влагу и равнины заболачивались. В результате растительность так буйно пошла в рост, что вместо пастбища превратилась в сплошную западню. Я ограничила свои поиски Равниной Импии, где обшаривала все подозрительные кусты и звала Пиппу в мегафон, чтобы поберечь голос, но она исчезла бесследно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97