Может, Славуту или Омута. А еще? Должно быть, человек
десять, не меньше. Что же там затеял Боромир -Непоседа? Вишена
слышал, что жители Перкумзя жаловались на какие-то беспорядки,
но подробностей не знал, где Перкумезь, а где Пожар! Пожар
вообще в стороне от дорог, Вишена поэтому там и зимовал.
Новости туда опаздывали. А на Западе, где Перкумезь, всегда
неспокойно. Боромир вполне мог туда нагрянуть со своей отважной
дружиной. Но стоило ли тянуть из-за этого Вишену, зимовавшего
на Пожаре?
Лягушки умолкли разом, как по команде и Вишена лениво потянулся
за мечом. Он твердо знал - если не суетиться и не казать
страха, тушуются даже самые наглые из чертей и вовкулаков,
нечисть помельче и вовсе охладевает и отстает.
Стало тихо, ужасно тихо, даже ветер почему-то вдруг улегся.
Вишена нерешительно оглядывался - он сообразил, что не видит
даже хаотичного полета летучих мышей, хотя обычно их было как
звезд на небе в безлунную ночь. Некоторое время Вишена сидел в
полной тишине, потом услышал тихий, но мощный звук рассекаемого
крыльями - огромными крыльями! - воздуха. На фоне неба вскоре
мелькнул и силуэт - гигантская летучая мышь летела прямо на
костер. Одновременно Вишена ощутил мягкие толчки пучков
ультразвука. Под один из них он поспешил подставить меч - пусть
знает, что его ждет, кто бы это ни был.
Быстрая тень мелькнула над головой, обдав упругими струями
ветра, поднялась выше и снова скользнула над Вишеной. Рядом с
костром что-то упало, почти бесшумно, но Вишена заметил и
услыхал.
Два громадных крыла распростерлись на секунду застыли, закрыв
собою звезды и вдруг с неприятным писком это распалось на
несколько сот обычных летучих мышей. Стая мгновенно
рассыпалась, почти сразу Вишена услышал первый, несмелый и
одинокий крик лягушки.
И все прошло. Он снова оказался на опушке обычного леса, где
полно зверья, но нечистью и не пахнет. Пока.
До рассвета Вишену ее трогали, но об не смыкал глаз. К подарку
с неба тоже ее подходил, хотя видел его в свете костра. Под
утро Вишена заметил что-то пролетевшее очень высоко - может,
стаю птиц, а, монет, и ведьму. На костер оно не обратило
внимания. И еще из кустов на Вишену ночь напролет пялился
здоровущий филин, так что вполне в безопасности он себя не
ощущал. Когда взошло солнце, Вишена вздохнул с облегчением и
позволил костру погаснуть. Потом взял меч поудобней и как мог
медленно да осторожно приблизился к тому, что сбросили ночью с
неба.
Это был небольшой сверток. Вишена присел, кончиком меча
развернул податливую волчью шкуру и невольно вздрогнул. Внутри
лежал человек. Лицом вниз. Махонький, ростом всего с локоть, но
не ребенок. Вишена поколебался, мечом же перевернул его на
спину, мрачно оглядел.
Он сам. Это он сам - Вишена узнал свое лицо, пусть и очень
маленькое, узнал одежду и даже меч, торчащий у человечка из
груди. Меч выглядел точной копией его оружия, за исключением
одного: на гарде вместо волшебных зеленых изумрудов рдели два
крохотных рубина.
"Что это? Предупреждение? Дурной знак?"- подумал Вишена с
тревогой. Ни о чем подобном он доселе не слыхивал.
А маленький мертвец вдруг вздрогнул, подернулся слизью и стал
на глазах перерождаться во что-то иное - Вишена отпрянул и
отдернул меч. Изумруды горели, словно вокруг слонялась сотня
чертей в обнимку с сотней леших. Оживший комок ворочался, будто
там внутри происходила неистовая борьба, и вскоре развалился,
став семью лесными тварями - большой рыжей сколопендрой, жабой,
гадюкой, козодоем и тремя летучими мышами. Вишена смотрел на
все это широко распахнутыми глазами и боялся двинуться, только
непроизвольно гладил левой рукой изумруды. Вдалеке, на болотах,
крикнула выпь и козодой тотчас упорхнул в кусты; мыши, взмахнув
крыльями, рассыпались и исчезли; жаба, переваливаясь,
удирала в сторону болот; гадюка зашипела и скользнула прочь, и
последней в траве мигом растворилась сколопендра. На влажной
волчьей шкуре остался лежать лишь маленький отточенный меч.

Глава 2. "Мечи".
К Андоге Вишена вышел около полудня. Болото он обогнул и
обнаружил, что завели его далеко в сторону Лежи. Андога
оставалась справа и Вишена быстро зашагал по найденной тропе.
Дважды за время пути тропа пропадала, но он невозмутимо
возвращался и вновь находил путь. Вздохнуть свободно он посмел
лишь тогда, когда лес оборвался и впереди, за зеленеющим житним
полем, стали видны тесовые крыши Андоги. Крепкий бревенчатый
сруб окружал селение, защищая от набегов вражьих дружин и
Вишена зашел с востока, где высились окованные медью ворота.
Стучать не пришлось - стражники его заметили, в воротах
приоткрылась узкая дверь. Хмурый бородатый воин мрачно
осведомился:
- Чего надобно, мил-человек?
Вишена ответить не успел; где-то во дворе заскрипела отворяемая
дверь и громовой бас растекся по всей Андоге:
- Кто там, Пристень?
Пристень, ратник у ворот, повернул голову и нехотя ответил:
- Путник пожаловал...
- Гей-гей, Роксалан, это же я - Вишена Пожарский!- перебил
Пристеня Вишена, сразу узнавший густой и мощный голос
Роксалана, товарища по Северному походу.- Встречай!
- Хо! Вишена! Мы уж заждались.
Пристень посторонился, пропуская Роксалана и через миг Вишена
оказался в объятиях ее менее могучих, чем голос Боромирова
побратима. Они расцеловались по обычаю трижды и Вишена наконец
вошел в Андогу. Позади загремел засовами Пристень, запирая
дверь.
- Долгонько же ты собирался,- басил Роксалан. Выглядел он
немного озабоченным. Вишена глянул на него, чуя недобрые вести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9