Ну «честное магическое» или что там у вас?
Марксист тяжело вздохнул.
– Погоди, это еще не все. Пожалуйста, сними с него заклятия. Долго ему невидимым мучиться? Сделай его видимым, и пусть он к себе отправляется. Что тебе, трудно, что ли?
– Мне ничего не трудно, – ворчливо сказал знаменитый нищий, покосившись на невидимку. – Но это не положено. Он должен понести наказание, а я так давно не упражнялся в своем ремесле!
– Наказание-шмаказание… На ком-нибудь другом поупражняйся.
– Вот именно! А я тебе газеты свежие завтра принесу и журнальчик прихвачу. И каждую неделю носить стану, честное слово!
Марксист посмотрел на Сати, на Никиту, поколебался и махнул рукой:
– Так и быть. Ладно, Джулис, скажи спасибо, они только что сохранили твою шкуру. Но смотри, если проболтаешься в Доршате, что видел меня здесь… – Он помедлил и произнес многозначительно: – Я все еще непревзойденный специалист в области отсроченных смертельных заклятий, ясно?
Невидимка заторопился.
– Я не… никогда! Никогда! Никому! Буду нем!
– Будешь, – снисходительно кивнул Марксист. – Проваливай. Чары невидимости исчезнут в портале.
– Благодарю, – заторопился Джулис. – Благодарю! Еще минутка… – прибавил он извиняющимся тоном, и Сати почувствовала, как кто-то тянет ее за рукав. – Ты знаешь Адольфыча?
– Адольфыча? Какого? А, этого… фотографа? Конечно знаю. Его все знают.
– Передай ему привет. Он знает, от кого… и скажи, что я… что меня… что я не приду вечером.
Она пожала плечами:
– Ладно. Скажу, как встречу.
– Ну, – помялся Джулис и шмыгнул носом. – Тогда прощай… Красавицы Доршаты уж заждались меня. Я же молод, хорош собой, строен… Такие всегда нарасхват!
– Точно, – согласилась Сати и прибавила вполголоса: – Спасибо тебе.
Послышались чьи-то шаги, зашуршала трава на обочине, засеребрился воздух, раздался хлопок, и Джулис обрел долгожданную видимость.
Внутри портала мелькнул невысокий толстячок, лысоватый, с носом-уточкой, смущенно улыбнулся, взмахнул коротенькими ручками и исчез.
– Джулис? – изумленно пробормотала Сати, но на обочине тротуара уже никого не было.
Марксист дождался, пока погасли серебристые искры портала, и принялся шарить в карманах.
– Мелочи у вас нету? – деловито осведомился он. – Пивка что-то хочется.
Сати вздохнула и полезла в рюкзак.
– Вот, держи. – Она высыпала горсть мелочи в подставленную ладонь.
– Ладно, пойду я. – Марксист прихватил алюминиевую миску с капота. – Дел полно.
Сати и Никита стояли возле машины и смотрели, как не спеша удаляется знаменитый городской нищий, маг, непревзойденный специалист по отсроченным смертельным заклятиям.
– Кто бы мог подумать, – пробормотала Сати растерянно, когда Марксист исчез за углом. – Учитель Тильвуса… Ладно, Никита, пойдем в контору. Давай пешком пройдемся, а машину ты потом заберешь.
Они неторопливо побрели по улице.
– Так ваша мысленная связь – все? Разорвана? – спросил сисадмин.
Сати кивнула. Они свернули в тихий пустой переулок, где старые дома прятались в разросшейся сирени, а потрескавшийся асфальт прорастал травой и одуванчиками.
– Странные ощущения, – сказал она, подумав. – Как будто в моей голове кто-то свет выключил… Раз – и нету.
Она долго молчала, а потом Никита услышал тяжелый вздох.
– И даже не попрощался, – с обидой проговорила Сати. – Я бы на его месте хоть «до свидания» сказала…
– Он за колдуном гнался, какие прощания? – резонно возразил приятель. – Догонит, разберется – и обратно.
Сати покачала головой.
– Нет, вряд ли… Он больше не вернется.
– Откуда знаешь?
– Чувствую, – задумчиво отозвалась Сати, глядя перед собой и окидывая мысленным взором весь город: многолюдные улицы, тихие переулки, просторные площади, старые парки, скверы, набережную, галечные отмели, окраину, заросшую одуванчиками.
– Он говорил как-то, что странствует всю жизнь… и на свете еще много миров, где он не был. Я думаю, что Тильвус, он…
Сати умолкла, подыскивая слова.
Никита вопросительно посмотрел на нее.
– Вечный Странник? – подсказал он, улыбаясь.
– Точно.
Они снова замолчали и в молчании дошли до бульвара, свернув на углу во двор редакции.
Во дворе царила необыкновенная суматоха. Возле крыльца конкурентов стояла грузовая машина, и крепкие ребята в одинаковых синих комбинезонах вытаскивали мебель и грузили в кузов.
– Что это? – удивился сисадмин.
Один из грузчиков вытащил отвертку, подошел к крыльцу и принялся отвинчивать табличку «Рекламное агентство „Нимфа“.
– «Нимфа»-то уезжает! – не веря своим глазам, воскликнул Никита. – Вот это да! С чего бы это?!
– С чего? Я тебе рассказывала, как начальник рекламы пожарный багор в ихнего предводителя метнул? – поинтересовалась у него Сати. – Вот то-то… А там, на пожарном-то щите еще много чего висит: и лом, и лопата и, между прочим, топор настоящий. Вот «Нимфа», видать, и решила съехать – от греха подальше…
Никита понимающе кивнул:
– Нимфа-шмимфа… Накала борьбы не выдержали, слабаки!
Он посмотрел на окна рекламного отдела газеты: там, судя по всему, царило веселье. За стеклом мелькало торжествующее лицо начальника отдела, менеджеров, потом на крыльце появился Порфирий Петрович, одетый почему-то в китель с погонами генералиссимуса, обвешанный бутафорскими орденами, с трубкой в руке и приветливо помахал Сати и Никите.
Свадебный фотограф Адольфыч сидел под деревом возле городских прудов и ждал. В воде возле берега лежали две бутылки пива. Адольфычу очень хотелось выпить, но он твердо решил во что бы то ни стало дождаться друга, чтобы пить не просто так, а за приятной беседой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131