– Блин, ты опять? Стекла бы лучше в машине помыл!
Никита вдруг задумался.
– Стекла-шмокла… а батарейки-то я забыл купить. Отдел доставки меня живьем съест. – Сисадмин поколебался. – Вон киоск-то. Я отойду на минуту, куплю, а ты в машине сиди, ясно? Закройся и не открывай никому. Мало ли что… что-то вид у дедули больно серьезный сделался, как он истории твои услыхал про старушку с косой…
– Ясно, ясно…
– И стекло не опускай, поняла?
– Ладно, ладно, – отмахнулась Сати. – Советовать он еще мне будет…
Никита исчез. Сати откинулась на спинку сиденья и принялась хмуро разглядывать прохожих за окном. В салоне машины, нагревшейся на солнце, было жарко и душно. Пахло пылью, бензином и еще чем-то. Сати принюхалась: не иначе где-то в салоне валяется позабытый Никитой бутерброд.
В стекло кто-то стукнул, она вздрогнула от неожиданности. Возле машины стоял человек в ярко-синей ветровке. В руке он держал карту города, отпечатанную, как мигом определила Сати, в типографии конкурентов, газеты «На далеком рубеже».
– Что? – спросила Сати, нисколько не удивившись, – с наступлением лета туристов в городе было хоть отбавляй. – Заблудились, что ли? А вам куда надо?
Заблудившийся турист беззвучно задвигал губами, тыча пальцем в карту. Сати вздохнула: небось на набережную направлялся, да ошибся и совсем в другую сторону пошел. Ну да с приезжих какой спрос?
Турист снова ткнул пальцем в карту и вопросительно посмотрел на Сати. Глаза у него оказались неприятные – темные, будто ледяные.
– Ишь, настырный, – вздохнула она. – Не отвяжется. Спросил бы у пенсионеров на площади, они для этого там и сидят…
Вступать в беседу желания не было, но и уклониться от нее не было никакой возможности, чего доброго, гость города решит, что все местные жители неприветливы и не очень-то вежливы.
Она вздохнула и нащупала ручку. Стекло со скрипом стало опускаться.
Колян, менеджер магазина «Твой компьютер», чинно прогуливался возле городских прудов с коляской, в компании таких же, как и он, молодых папаш. Они уже несколько раз обошли небольшой скверик, прошлись туда-сюда возле самой воды, полюбовались фонтанами, потом друзья отправились по домам, а Коляну домой идти было еще рано: дочка должна дышать свежим воздухом еще час, не меньше. На прогулки уходил почти весь выходной, но Колян был не в претензии. Коллеги с работы, конечно, уехали с утра на левый берег пиво пить, загорать да играть в волейбол, но он теперь человек семейный, а у семейных людей и хлопоты иные – солидные. В волейбол-то можно и попозже поиграть – когда дочка подрастет.
Колян закурил сигарету, предусмотрительно устроившись так, чтобы дым относило в сторону свежим ветерком, и окинул бульвар взглядом. Народу кругом – полно. Абитуриенты толкутся возле кафе-мороженого, играют с собакой подростки, а у воды под деревом сидит какой-то забулдыга. Небось уже наклюкался с утра пораньше? Ставший семьянином и отцом Колян времяпрепровождения за рюмкой не одобрял. Он пригляделся получше и вдруг просиял: никакой это не забулдыга, а Адольфыч, свадебный фотограф Адольфыч! Хороший человек, мастер золотые руки, только сильно пьющий.
Он вспомнил, как проходила его собственная свадьба, как он рыскал по всему городу, разыскивая Адольфыча, без которого и свадьба – не свадьба, а фотограф как сквозь землю провалился! И он, вконец отчаявшись, уже совсем было решился наведаться к Адольфычу домой, потревожить супругу Варвару, хотя все друзья делать этого категорически не советовали, Варвара очень не любила таких визитов и, будучи женщиной решительной, могла запросто спустить незваного гостя с лестницы. И вот, когда он уже почти набрался смелости, появился школьный друг и сообщил, что Адольфыч нашелся!
И они тут же не мешкая поехали на трамвае в городское наркологическое отделение, где вторую неделю отдыхал фотограф, и там, подкупив санитарку бутылкой итальянского вина, обо всем с Адольфычем переговорили. И оказалось, что приехали очень удачно, – он, как всегда после лечения, был покладист, сговорчив и как раз раздумывал, пробыть ли в отделении еще неделю или свалить домой пораньше. А раз появился предлог, работа на свадьбе, то можно и свалить. Колян подумал было, что «свалить», это значит сбежать из отделения прямо в больничном халате и тапках, и предложил съездить домой за одеждой, но оказалось, ничего подобного. Адольфыч завалился в кабинет главврача совершенно как к себе домой, и тот сразу же распорядился отвезти фотографа на собственном авто куда надо. Так что Колян с друганом еще и на «мерседесе» прокатились. Адольфыч потом рассказал, что лет десять назад работал на свадьбе у сына главврача. С его легкой руки семья получилась крепкая, дружная, а поэтому в наркологическом отделении Адольфычу всегда были рады.
Колян снова улыбнулся, наблюдая за фотографом, а потом сдвинул брови и озабоченно покачал головой. Адольфыч-то скоро снова в дурку загремит. Все признаки налицо: сидит и сам с собой разговаривает. Руками размахивает, головой кивает, по коленке себя шлепает или замолкает, будто прислушивается к чьим-то словам.
Тут Колян задумался: слово есть какое-то мудреное, что болезнь эту обозначает, но вот так с ходу и не припомнишь. Но когда человек сам с собой говорить начинает – дело табак.
Колян сокрушенно покачал головой. Эх, Адольфыч, Адольфыч… жалко-то как. А ведь какой фотограф был, какой мастер! А теперь что же? Дальше-то как? Свадьбы в городе, конечно, будут, но без него что за свадьба?! Эх!
Колян щелчком отправил окурок в урну, покрутил головой, бросил еще один взгляд в сторону Адольфыча – фотограф горячо объяснял что-то кому-то невидимому – и, тяжело вздохнув, повернул коляску к дому – дочку пора было кормить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131