Тут он разглядел картинку на футболке парня – там был изображен зверского вида мужик с бензопилой в руках, а внизу тянулась надпись «Добрый патологоанатом ищет работу» – и поперхнулся.
– Конечно! – с готовностью отозвался парень. – И очень часто. Почти каждый день читаю. Да вы присаживайтесь, побеседуем!
Представитель конфессии тут же воспользовался приглашением.
– А вы думаете о Боге? – мягко спросил он, перебирая пестрые брошюрки.
– Постоянно!
– Это очень хорошо. Это очень важно! Тогда, может быть, вам интересно будет посетить наше молитвенное…
Тут он осекся: в глазах собеседника блеснул огонек.
– С удовольствием! – вкрадчиво отозвался тот, не сводя горящего взгляда с проповедника и зловеще понижая голос. – Пойду с вами куда угодно! На молитвенное собрание? Прекрасно! Я давно мечтал там побывать. Но вначале – о делах. Не хотите ли подписать вот это?
В руках у парня словно сам по себе появился пожелтевший лист бумаги. «Десантник» прищурил глаза, вчитался и обомлел. Острым готическим шрифтом на листе было крупно написано: «Контракт о продаже души». Свет померк у него перед глазами. На мгновение показалось, будто во взоре его собеседника полыхнул багровый огонь, по влажной земле клумбы прошуршал хвост, и острое раздвоенное копыто выбило искру из мраморной плиты.
– Ну как? – настойчиво спросил парень и придвинулся ближе. – По рукам?
«Десантник» сорвался с места и бросился прочь.
– Я великий Ахуромадза, покровитель дэвов и повелитель духов! – крикнул вслед ему дьявол и зловеще захохотал.

С соседней скамейки поднялась темноволосая девушка, приблизилась к сатане и протянула гамбургер в бумажной салфетке.
– Слушай, Ахуромадза… или как там тебя, ты чего людей пугаешь? Я нарочно подходить не стала, хотела поглядеть, чем дело закончится.
– А что, правда здорово? – довольным голосом отозвался парень, впиваясь зубами в гамбургер.
– Не то слово. Видел, как он убежал? Кстати, Ахуромадза – это кто?
– Хрен его знает! Слово просто страшное. Но как я в роль вошел, а? Сати, тебе оставить половину? Нет? Ну и хорошо. Есть хочу, прям как тот самый Ахуромадза.
– Талант у тебя людей пугать, Никита. А это что за бумажка?
Никита довольно заржал.
– A-a, это самое главное, – проговорил он с набитым ртом. – Вот гляди. – Он вытащил из папки потрепанный листок.
– «Контракт о продаже души»… – прочитала вслух Сати. – Понятно… С каких это пор системные администраторы стали души покупать? Денег, что ли, много? Тоже мне, Чичиков!
– Ха, да ты видела, как он напугался?! Ого! А контракт я за десять минут смастерил на компьютере. У меня шрифты есть всякие, вот я и подобрал готический. И программу нашел такую… создает эффект старой бумаги. Слушай, эти проповедники достали уже, по городу не пройдешь! Ну, я и решил…
Сати покачала головой.
– Да, Никита… Где-то не там ты работаешь. Тебе ж в актеры идти надо, по тебе сцена плачет. Даже не плачет, а рыдает!
– Не, – отмахнулся сисадмин, дожевывая булку. – Хватит того, что жена актриса. Если еще и я в искусство подамся, нам есть нечего будет. Ну, куда мы сегодня идем?
Сати достала из кармана блокнотик, полистала.
– Так… в художественный музей. Заказали они небольшую рекламную статейку.
– В музей?! Откуда у них деньги на оплату рекламной статейки?
– Грант получили, – пояснила Сати, убирая блокнот. – Сделаешь три-четыре снимка. Можешь даже больше – про запас. Но три они тебе оплатят гарантированно. Разумеется, как всегда, держи язык за зубами и ни слова Аверченке! Он, конечно, мальчик тихий, но если узнает, сколько денег просвистело мимо его кармана из-за нас с тобой, может и рассердиться.

Никита понятливо покивал. Аверченко был штатным фотокорреспондентом редакции, и именно его Сати полагалось брать на все съемки. Особенно на рекламные, за которые платили в три раза больше, чем за обычный фоторепортаж в номер. Но Сати изворачивалась как могла и под всяческими искусными предлогами от этого сотрудничества увиливала. Во-первых, молодой фотокор еще только постигал азы ремесла и мог легко завалить ответственную съемку. Во-вторых, при своем довольно щуплом телосложении он обладал поистине богатырским аппетитом и этим постоянно конфузил Сати. Горожане, даже рекламодатели, отличались необыкновенным радушием и норовили усадить гостей из популярной газеты за стол, и вот тут-то Аверченко, радостно потирая руки, с готовностью откладывал фотоаппарат и брался за ложку-вилку. Никакие пинки под столом не помогали: фотокор считал визит законченным только тогда, когда ничего съедобного у хозяев больше не оставалось. Легко понять, почему Сати предпочитала на съемки брать своего старого приятеля – системного администратора Никиту. Тот заявлял, что идет в «Компьютерру» за деталями, и с чистой совестью надолго исчезал из редакции. Знакомы они были давно и прочно, помимо основной работы два раза в неделю вместе бегали на халтурку: Никита верстал шестиполосную газетку для Управления железной дороги, а Сати строчила хвалебные заметки о железнодорожниках-передовиках.
– Как ты можешь эту гадость есть? – брезгливо поинтересовалась Сати, глядя, как приятель уписывает гамбургер. – Ведь сплошной холестерин и химия!
– Нажористые химикалии, ага… – невнятно пробубнил тот, прожевывая кусок. – Вкусно зато! Я сегодня не завтракал.
– Пельменей бы лучше купили в «Тропиках», чем химикалиями травиться.
– Одно другому не мешает. Пельмени-шмельмени… Нету у меня денег на пельмени.
– У меня есть. Зайдем? Даже на пиво хватит.
– Мы к клиентам идем, какое пиво? – ненатурально возмутился Никита, однако с готовностью поднялся на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96