Проснулся Хели от пинка в бок и вскочил, ничего не соображая со сна.
– Вставай, Хелан! – рявкнул кто-то. Спросонья мальчишка не сразу узнал голос дядьки Хагона. – Ахтуны напали!
Еще не проснувшись толком, Хели схватил меч и испуганно огляделся по сторонам. От костров кричали караульные, там звенели мечи и визжали лошади ахтунов. Огненные стрелы вспарывали черную ночь, несколько хижин уже пылали, освещая поляну отсветами пламени. Возле коновязи бились привязанные кони, метались люди, звенел металл, и свистели стрелы, поджигая сухой бурьян. Понять, где свой, где чужой, было невозможно. Хели показалось, что вся поляна в одну секунду заполнилась всадниками в косматых шапках из белых лисиц. Багровым светом блестели мечи в руках ахтунов, глаза их лошадей казались огненными. Хели кинулся в сторону, заметив там, где шла самая отчаянная рубка, дядьку Хагона, и едва не угодил под копыта лошади. Свистнул над ухом чужой меч, ахтун, косматый и страшный, возникший среди пламени, словно злой колдун, осадил коня, разрывая ему рот удилами, и попытался дотянуться до мальчишки. Хели увернулся, бросился бежать, запнулся о человека, неподвижно лежащего возле кострища, и полетел кубарем, но тут же вскочил, испуганно озираясь. Вдали, за горами тускло занимался мглистый рассвет, а здесь, в низине, где полыхал огонь и лилась кровь, еще лежала ночь. Маленький отряд, уже оправившийся от внезапного нападения, вел бой с ахтунами. Хели стиснул зубы, борясь со страхом и твердя про себя, что он – тоже воин. Он замахнулся мечом, отбил удар всадника и увернулся от другого, собираясь пробиться к хижинам, па другой конец поляны, где сражался дядька Хагон. Внезапно он увидел совсем близко Айши, а рядом с ним высокого норлока, его хозяина, с обнаженным мечом в руке. Чуть в стороне мелькнул Тальм., прикрывающий этих двоих со спины. Заметив рядом чужого, Айши быстро взмахнул мечом и в то же мгновение узнал мальчишку.
– Хели! – рявкнул он сердито, переворачивая клинок плашмя. – Не путайся под ногами!
Тот не успел даже обидеться.
– Ахтуны напали! – закричал он, точно норлоки сами не видели этого. Позади Хели возник всадник, занося меч для удара, Сульг отшвырнул мальчишку в сторону, откуда-то издалека, коротко свистнув, прилетела стрела, и ахтун рухнул на истоптанную траву.
Хели вскочил на ноги, помотав головой, подобрал вылетевший из руки меч и услышал голос норлока:
– Айши, седлай лошадей – и к речке! Тальм! Седельные сумки у коновязи!
Хели догадался, что норлоки собираются исчезнуть в суматохе и что по-хорошему надо бы доложить об этом дядьке Хагону, но уже в следующую секунду все мысли выскочили у него из головы. Посреди кровавой кутерьмы он заметил змеелюдей, прокладывающих себе дорогу в брызгах крови и блеске стали. Они двигались так стремительно, что ахтуны не успевали следить за взмахами их клинков. Юнь-ти, казалось, не знали страха, но все же они были смертны, совсем как люди, – Хели увидел, как Ска-шу внезапно рухнул и тут же исчез под копытами топтавшихся лошадей.
Нервный подъем, вызванный битвой, пропал. Мальчишке стало страшно и отчего-то холодно, даже губы свело морозом. Хотелось забиться куда-нибудь в безопасное темное место и пересидеть там страшную ночь. Не помня себя, Хели опустил меч, отступил за догорающую хижину и скользнул в заросли кустов. Сжимая в потной ладони рукоять, он пробрался дальше, к коновязи, где рвали поводья перепуганные лошади. Там Хели перевел дыхание и огляделся. Конечно, он вернется сейчас на поляну, туда, где идет бой, где дядька Хагон бьется с ахтунами, вот только… Мальчишка заметил две темные фигуры, скользнувшие из-за деревьев, догадался, кто это, и обрадовался.
Он сделал несколько осторожных шагов, различил Айши и напряг зрение, пытаясь разглядеть того, кто стоял рядом с телохранителем. «Попрощаюсь с ними, – подумал Хели. – Не скажу никому, что норлоки ушли, даже дядьке Хагону не скажу». Он сунул меч в ножны, открыл было рот, чтобы предупредить, что это он, Хели, как вдруг ноги его примерзли к земле.
За плечом Айши появилась тень, блеснула сталь, лезвие меча вошло в спину и тут же скользнуло обратно. Послышался глухой звук упавшего тела. Хели стоял, вытаращив глаза, с открытым ртом, слова замерзли у него на языке. Норлок повернулся к. нему.
– Стой, где стоишь, – услышал мальчишка тихий голос, и он показался ему куда страшнее голоса юнь-ти. Хели понял, что нужно бежать, бежать со всех ног, иначе произойдет что-то ужасное, но оцепенел от страха и не мог даже пошевелиться. Бесшумная тень выросла перед ним, блеснули глаза, блеснула сталь, Хели почувствовал, как чьи-то ледяные пальцы сжали его сердце, рванули из груди, и все исчезло.

Сульг провел рукой по клинку, делая его видимым, и на мгновение задержал ладонь на холодной стали. Он любил этот меч, несмотря на то что клинок пытался когда-то его убить, ощущал его живым существом, может быть, потому что чуял в нем частичку души Фиренца.
Если, конечно, у драконов имелась душа.
Сульг поднял голову. Он сидел на камне, на берегу прозрачной и быстрой горной речушки, меч Фиренца лежал у него на коленях. Зеленые «глаза дракона» слабо мерцали, вбирая в себя свет неяркого осеннего солнца.
Осталась позади кровавая ночь: налет ахтунов, пламя пожара, гибель юнь-ти, бешеная скачка по равнине и погоня. Несколько ахтунов заметили всадников и долго преследовали; погоня отстала, лишь когда ахтуны загнали норлоков в горы. И теперь Сульг понятия не имел, где оказался. Вполне возможно, что и на земле гоблинов. Отсюда надо было убираться, да поскорей, иначе, чего доброго, угодишь прямо в лапы хозяевам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119