— Мало спишь, Ярославич, — посетовал Ярун. — Гляди, не загони себя раньше времени.
— Надо, дядька Ярун, надо, — вздохнул Невский. — Ливонцы — враг нешуточный.
Советники вышли, и тут же в двери заглянул Савка.
— Пришёл?
— Ждёт.
— Зови. Вина подай да еды, какая под руку подвернётся. Проголодался я что-то.
— К вину ветчина хорошо идёт, Ярославич.
— Давай, давай.
Савка приоткрыл дверь, разминулся на пороге с Яковом Полочанином.
Яков был на пиру, поднял первый кубок и тут же ушёл, сославшись на срочные дела. Пока Савка накрывал на стол, он и Александр перебрасывались ничего не значащими словами, но как только Савка управился со своими обязанностями, князь сразу же отпустил его. И Савка вышел, с особой тщательностью прикрыв за собою двери.
— Рассказывай, Яков.
— Троих мне удалось просунуть в Псков, хотя щёлочка была узенькая. Один — по торговой части, двое пристроились при Твердиле. Люди надёжные, смотреть и слушать умеют.
— Как передают, что видят и слышат?
— Через торговца.
— И что именно?
— Выделю главное, Ярославич. Первое: войска ли-вонцев стягиваются к Пскову, а в лоб его не взять. Второе— сильно лютуют рыцари. Церкви какие позакрывали, в каких конюшни устроили. Народ бурлит внутренне, в голос побаиваются. Но до времени все.
— До времени не давай им подниматься, — строго сказал Александр. — Время я укажу.
— Такой наказ я уже отдал. Один из моих людей завёл знакомство с воротниками. Пока приглядывается, прощупывает их. Если все будет ладом, сговорит ворота тебе открыть.
— Вот за это выпить стоит, — сказал князь, наливая кубки. — Ты ешь, Яков, попировать от души нам с тобой не удалось сегодня.
— Ничего, Ярославич, мы ещё попируем. Мы попируем, а враги наши кровавыми слезами умоются.
— Ты чего-то осерчал, Яков.
. — Полоцк литовцы взяли. Твой тесть, а мой родич князь Брячислав в сечи пал. Только сегодня узнал об этом…

4
Никогда ещё в короткой жизни Сбыслава не было такой мучительной ночи. Бессонница сменялась короткими провалами забытья, которые не приносили облегчения, переполненные кошмарами и видениями Он впервые испытывал тупую, безнадёжную боль в сердце, впервые понял, что такое отчаяние, впервые ловил себя на мысли, что ненавидит Невского, и тут же испуганно гнал эту мысль. Он не был религиозным, поскольку вырос среди воинов, не умевших молиться, а лишь исполняющих необходимые обряды, да и то кое-как, и не знал, как получить облегчение в откровении. Он страдал, метался и маялся, потому что физически ощущал, сколь дорога ему Марфуша, ныне уходящая от него навсегда.
Его кумир, вождь, друг и живой, зримый пример князь Александр Невский оказался причиной гибели всех его юношеских надежд и тайных мечтаний. Оказался обманщиком чистой, бесхитростной девушки, отдавшей князю свою святую первую любовь, вручившей ему не только своё сердце, но и своё будущее, свою честь да и саму жизнь свою Сбыслав не желал разбираться в далёких от его забот отношениях между князем-отцом и князем-сыном, не желал задумываться над политическими расчётами владетелей, не желал признавать, что и сама-то первая любовь князя Александра могла оказаться всего-навсего юношеским увлечением, не желал понимать, сколь часто власть имущие оказываются рабами сложившихся обстоятельств, что они куда менее свободны в своих поступках, чем последние среди их подданных. Ничего он не желал понимать, потому что с обострённой болезненностью переживал крах собственной первой любви. И чувствовал, что должен исчезнуть из Новгорода, в котором пока ещё жила Марфуша, и с глаз Невского, который сломал её жизнь.
— Отпусти меня к своему брату Андрею, князь Александр.
— Ты мне нужен здесь, Сбыслав.
— Андрею я нужен больше, чем тебе. Никогда ни о чем не просил, князь Александр, а сейчас — Богом прошу.
В пустых, словно отсутствующих глазах Сбыслава, в напряжённом тоне его голоса было что-то настолько незнакомое, что Невский решил не настаивать. Однако он не привык, чтобы ему перечили, а потому сразу же отыскал причину для собственного отступления:
— Добро, отпущу. Только ты сначала заедешь в Пе-реяславль и от моего имени прикажешь, чтоб ни словечком не обмолвились Александре, что князь Брячи-слав погиб. Отец мне говорил, что она после родов до сей поры в себя прийти не может.
Сбыслав тут же выехал, объяснив Яруну, что исполняет повеление Невского. И всю дорогу с непонятым самому себе злорадством думал о том, что едет если не к виновнице Марфушиного безутешного горя, то уж, во всяком случае, его причине. А приехав, с княгиней видеться не стал, но ближней её боярыне сказал, что князь Брячислав погиб. Боярыня заголосила, запричитала, а Сбыслав вскочил на коня и помчался к князю Андрею. И всю дорогу был весьма доволен своей утончённой местью.
Пожалел он о ней потом. Когда умерла княгиня Александра.
Но это несчастье случилось не вдруг и не сразу, а потому и не помешало Невскому со всей свойственной ему решимостью готовиться к взятию Пскова штурмом. «На копьё», как тогда говорили. Решимость объяснялась долгими тщательными размышлениями, итог которых он и сообщил ближайшим соратникам:
— Ливонцы уже стянули и продолжают стягивать в Псков все силы. И нам надо вытянуть их оттуда. Бери обе новгородские дружины и иди в Ливонию, До-маш. Жги их замки, которые послабее, вешай фогтов, изменников, перебежчиков и рыцарских прикормы-шей беспощадно. И — вперёд, вглубь, пусть решат, что ты в их земли мстить пришёл. Тогда за тобою бросятся: добро-то спасать надо. Подпусти, жаль, как Чогдар советует, но в битву не ввязывайся. Уводи их от Пскова подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118