Таким ударом можно было бы разрубить человека до пояса, но Александр не только был очень силён. Он с детских лет обучался рубке и на мечах, и на саблях, и пешим, и конным, а потому чуть наклонил щит, встречая удар. За такие приёмы расплачивались вывернутой кистью, но князь знал, на что он идёт. Тяжёлый рыцарский меч скользнул по поверхности щита, не ожидавший этого Биргер раскрылся, и Александр прямым выпадом вонзил острие своего меча туда, куда и намеревался: в щель между шлемом и забралом. Ярл выронил меч, упал на круп жеребца, и опытный конь тут же умчал его к своим.
Только тогда князь почувствовал острую боль в запястье левой руки Но, превозмогая её, победно потряс мечом и выкрикнул:
— Бить до победы!…
Могучий торжествующий рёв был ему ответом. И рёв этот исходил из русских глоток шведы уже поняли, что битва проиграна.
— Не давай бежать!… — кричал Гаврила Олексич, стремясь пробиться к шведскому кораблю.
Он видел, что телохранители несут по сходням раненого Биргера. Сумел пробиться, въехал на сходни, но конь не принял шаткой основы под ногами. Заметался, затанцевал, мешая рубке, и рослые стражники, не рискуя связываться с Гаврилой, просто столкнули его вместе с конём в воду. Однако он удержался в седле, заставил коня подняться на берег и вновь ринулся к судну самого ярла. Но пока пробивался, судно успело отвалить.
А Савка добрался-таки до златоверхого шатра Биргера. Спешился, ворвался внутрь, зарубив то ли слугу, то ли охранника, и топором подрубил центральный столб. Шатёр рухнул, вызвав восторженные крики русских и долгожданную панику в шведских рядах.
Князь Александр больше не принимал участия в битве. Не только потому, что болели растянутые сухожилия левой руки, но главным образом потому, что дело уже было сделано. Он сидел на холме, с которого хорошо была видна вся затихающая битва, отплывающие уцелевшие корабли, мечущиеся по берегу шведы. Ратмир откуда-то притащил воды, делал князю примочки. Это снижало боль, но рука распухала на глазах.
— Ратмир, шведы к князю рвутся!…
Голос Якова Полочанина раздался где-то совсем близко. Ратмир, сунув Александру меч, помог князю подняться и без раздумья бросился на призыв Полочанина.
Это была последняя отчаянная атака не поддавшихся общей панике старых опытных воинов. Её отбили легко и быстро, потеряв при этом всего одного человека. Ратмира. Любимого слугу князя Александра. Тогда ему об этом не сказали, но он понял, потому что его рукой занялся вернувшийся из боя Яков.
К закату битва кончилась. Шведов частью перебили, частью загнали в воду, где им осталось только утонуть. Усталая тишина опустилась на кровавое поприще, и тогда Александр спросил, не глянув:
— Ратмира нашли?
— Я его в приметное место отнёс.
Князь замолчал. Ныла рука, тупая усталость сковала тело, но больше всего ныла душа. Тоскливой, ни на миг не отпускающей болью. Возвращались друзья — усталые, счастливые, шумные, — но, увидев замкнутое суровое лицо Александра, сразу замолкали. Последним подошёл Пелгусий:
— С великой победой тебя, Александр Ярославич. Особо великой, потому что наших всего двадцать погибло, а шведов — несчётно. Прикажешь пир готовить? У меня много чего припасено, в победе твоей не сомневался.
— Русские на крови не пируют, — сурово сказал Александр.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1
Новгород встречал победителей колокольным звоном. Ликующие толпы горожан высыпали на площади и улицы, восторженные крики заглушали все иные шумы и разговоры, и девушки кидали цветы под ноги княжьего жеребца
У Софийского собора Александр спешился, стремительно взбежал на паперть.
— С победой тебя, Господин Великий Новгород! — Голос его перекрыл колокольный звон, который тотчас же и умолк. — С победой тебя, народ новгородский! Но дозволь сначала возблагодарить Господа нашего Иисуса Христа, преклонить колена пред заступницей нашей Святой Софией да отстоять панихиду по всем павшим на поле брани!
— Возблагодарим Господа и низко поклонимся удальцам, коих взял Он к себе, дабы служили Престолу Его так, как служили Великому Новгороду и князю Александру, нарекаемому отныне и во веки веков славным прозвищем Невского! — торжественно возвестил владыко.
Вечером посадник давал пир для победителей, приказав выкатить на площади бочки хмельного для простого люда. В Грановитой палате Новгородского детинца пировали победители, городские и духовные власти, боярство да представители людей именитых. После первых заздравных кубков, сопровождаемых криками «Слава!», после воодушевлённо пропетой хвалы князю Александру Невскому торжественная часть пира была исчерпана, возник шум, смех, отдельные беседы, и князь решил сказать, что тревожило его, ещё до того, как пирующие перепьются.
— Мужеством простых воев одержана победа на Неве-реке, но победа над ярлом Биргером совсем не означает победы над королевством Шведским. Великий Новгород — кусок лакомый, от таких не отказываются и после того, как обожглись. И если на западе стоит Псков и иные крепости, то север наш ничем не прикрыт. А на юге — татары, чудом не ворвавшиеся в новгородские пределы. Значит, надо строить добрые опоры на севере. Надо думать о завтрашнем дне, о безопасности внуков своих и о могуществе Новгорода. Это стоит денег, больших денег, и вы, господа Великого Новгорода, должны их дать. И не подаянием, кому сколько не жалко, а налогом на имущество каждого.
Княжеская речь была выслушана со вниманием и в тишине, но тишина эта стала мёртвой, как только Александр замолчал. И зависла над пирующими столами.
— Дадут они, как же, — громко сказал Миша Пру-шанин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118