Скоро, к сча
стью, оно иссякнет.
Что нужно делать, пока внимание не иссякло. Важно, что с вами будут общатьс
я (в том числе и бить) только оперативники. Глупых попкарей рядом не будет.
Опера Ц народ пограмотней и посмышленей большинства сотрудников, с ним
и можно разговаривать и находить общий язык. Постарайтесь понять, что от
вас хотят. Когда поняли, хорошенько подумайте, а нужно ли скрывать то, о че
м вас спрашивают? В рассуждениях исходите только из рациональности и здо
рового эгоизма, по принципу «выгодно Ц невыгодно». Выбросьте из головы
глупые понятия типа: с ментами общаться «впадлу», рассказывать о чем-то
Ц впадлу, сдать какого-то негодяя Ц впадлу. А вам не кажется, что этот нег
одяй вас уже пять раз сдал? Вот и подумайте.
Учтите, что доказательную силу имеют только показания, подписанные вами
в протоколе допроса. Все другое Ц информация к размышлению. Пусть размы
шляют, кому есть, чем размышлять. Что бы вы не сказали оперу Ц он это никуд
а не пришьет. Сказки о каких-то диктофонах-микрофонах Ц это детский лепе
т. В уголовное дело пленки, записанные таким образом, не втиснешь, да и на в
сю тюрьму вряд ли найдется два неполоманных диктофона.
Поэтому, если вас все же стали пытать (в данной ситуации это слово самое ве
рное Ц у вас, действительно, хотят что-то выпытать), постарайтесь быстро
понять, что именно от вас хотят услышать.
Выражение «допрос третьей степени с пристрастием» знают все. Но никто не
понимает. С пристрастием в тюрьмах никого не допрашивают, наверное, с 1953 го
да. Само по себе признание в преступлении никому не интересно, нужны дока
зательства. А для этого допрашивать надо беспристрастно, иначе истина уй
дет в сторону. Что же касается «третьей степени», то это и есть допрос с пр
именением пыток, истязаний, причинением физической боли и нравственных
страданий.
Допрос третьей степени (совершенно запрещенный законом, но от этого сове
ршенно не забытый) Ц это действительно допрос, сыскное действие, и прово
дить его Ц наука (кстати, по В.И. Далю, одно из значений слова «сыск» Ц допр
ос, иногда с пыткой). Можно с уверенностью сказать, что в тюрьме этой науко
й практически никто не владеет. Сделать больно могут многие, выпытать пр
авду Ц единицы.
Дело в том, что любой допрашивающий имеет общее представление о конечной
цели допроса. Он предполагает результат, ожидает ответ и, осознанно или н
еосознанно, хочет его услышать. Даже если вы скажете правду, но она не буде
т совпадать с тем, что от вас хотят услышать Ц вас будут продолжать мучит
ь. Поэтому путем проб и ошибок (только постарайтесь поскорей) надо направ
ить разговор в нужную сторону. Услышав правдоподобную (а, точнее, удобную
для них) версию, опера успокоятся.
Каждая ситуация, порождающая подобный допрос, своеобразна, и каждый тако
й допрос «очарователен» по-своему. Следующий пример, думается, универса
лен, во всяком случае наглядно показывает умное направление действий.
Один зэк Ц придурок, назовем его А., задумал «загнать» в тюрьму какие-то д
еньги. Не имея своих «ног» (ногами, гонцами, почтальонами называются сотр
удники, поддерживающие неслужебные связи с зэками, заносящие в тюрьму де
ньги, чай, спиртное или выносящие записки), он обратился к Б., у которого «но
ги» были. Тот за определенную долю согласился, взял у А. записку с просьбой
передать деньги, и все. То есть А. взамен ничего не получил Ц типичная для
тюрьмы ситуация. А., побывав на свидании, узнал, что записка дошла по адрес
у, и деньги были переданы. Б., естественно, «включил мороз». А., будучи все-та
ки придурком, за правдой обратился к администрации. Его, конечно же, посад
или в карцер, и вспоминать о нем больше нет смысла.
Работать оперативники стали с Б. Тот долго запирался, все отрицал, извора
чивался (по неписаным «нормам» оперотдела, долго Ц это минут пять), после
чего на него надели наручники. Хорошо надели, от души. Б. завизжал, как недо
резанный кабан, и заявил, что все расскажет, только пусть снимут наручник
и. Ему объяснили, что в этой фирме авансы не выдают, пусть вначале расскаже
т, а там видно будет.
Рассказал. Записку он передал контролеру В. Позже, уже без наручников, он с
покойно, связно и последовательно описал, как договаривался с контролер
ом, как тот прятал записку под погон шинели и т.д. Деньги, конечно же, контро
лер ему не принес. Все бы хорошо, да вот беда Ц В. сменился после дежурства
и на службу придет только через трое суток, а живет он где-то далеко за гор
одом. Решили подождать.
Через три дня состоялась «очная ставка». (Вообще-то, очная ставка Ц это с
ледственное действие, осуществляемое только в рамках уголовного дела, н
о в народе так называется любой процесс, по сути ее напоминающий). Этот «ци
рк» продолжался часа полтора. Зэчара, глядя в глаза контролеру, клялся в с
воей правоте, а возмущенный контролер пытался набить рожу зэку, причем п
оведение обоих было совершенно естественным. Так как контролеру наручн
ики не наденешь (в ходе подобных «следствий» иногда и контролерам, и офиц
ерам доставалось по ушам, но редко Ц это опасно, ведь у сотрудника, даже е
сли он конченый негодяй, прав побольше, чем у зэка), его отпустили с миром. А
зэка, естественно (ну, что ж делать?), снова забили в наручники. Снова завизж
ал он, как свинья, и снова «честно» рассказал: записку передал контролеру
Г. На В. указал потому, что считает себя порядочным и сдать гонца не мог (ну,
разве не петух?).
С Г. проблем оказалось еще больше: к этому времени его перевели служить в д
ругое подразделение, и, чтобы его найти, понадобилась еще неделя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55