Учителям Стефано жилось легко: он не задавал вопросов и отлынивал от занятий как только мог. Окружающий мир, как и все, что выходило за рамки его ограниченных потребностей, не интересовал его. Единственное, что его интересовало, это секс. В пятнадцать лет Стефано уже успел довести до беды одну из девушек, и хотя отец не раз проводил с ним нравоучительные беседы о конспирации и о том, что его мужское естество является «наследием Мальвази», он по-прежнему удовлетворял свою нужду, как ненасытная скотина с одной извилиной в мозгу.Франко казалось, что он всегда знал, в чем заключается «бизнес» Семьи, и он принял все это и особый образ жизни, потому что не знал ничего другого. Он уезжал в Америку, нагруженный рекомендательными письмами к главам других Семей, и его социальная жизнь проходила в рамках клана. В колледже у него было мало настоящих друзей, и ни с одним из них он не надеялся долго поддерживать отношения, потому что знал, что они его не поймут. Когда его слишком соблазняли прелести беззаботной, вольной жизни других студентов, и в особенности когда ему понравилась красивая белокурая англосаксонская девушка-протестантка, на которую он смотрел как на принцессу из книжки своего детства, он твердо помнил, кем он был: Франко Мальвази, сыном и наследником крестного отца мафии. И ничто и никто не могло избавить его от этой ответственности.Основное хозяйство Мальвази составляли товарные склады и офисный комплекс в юго-западной части Неаполя, недалеко от доков. По возвращении Франко был изумлен, увидев, что Стефано уже принимает участие в «деле». У него даже был собственный офис и место за большим овальным столом в комнате, где созывались крупные совещания и присутствовали все наиболее важные члены Семьи. От внимания Франко не ускользнуло то, что место Стефано было по правую руку от отца, тогда как его собственное находилось у дальнего края стола, но он оставался спокоен. Он так долго отсутствовал, думал Франко, поэтому совершенно справедливо, что отец хотел, чтобы его старший сын доказал, что чего-то стоит; на него как на наследника ложилась огромная ответственность.Франко прожил дома месяц, когда впервые заметил признаки жестокости в Стефано. Он гулял по саду, уткнувшись в книгу о жизни, творчестве и технике живописи художника фра Беато Анжелико, когда услышал жалобное мяуканье. Поспешив на звуки, он увидел жуткое зрелище. Стефано держал маленькую кошку за хвост вниз головой. В другой его руке было длинное лезвие бритвы, и он методично сбривал шерсть с перепуганного животного. Каждый раз, когда кошка кричала и дергалась в отчаянной попытке вырваться и убежать от мучителя, бритва все глубже врезалась в ее тельце. Это было уже месиво крови и шерсти, когда Франко вырвал ее у брата, глядя на него с уничтожающим презрением.– Ах ты сопливый ублюдок, – прорычал он. – Ты соображаешь, что делаешь?– Это всего лишь кошка, – огрызнулся Стефано. – Какое тебе дело?– А какое ты имеешь право заставлять ее страдать? – разъяренно потребовал ответа Франко. – Ты заживо почти содрал с нее кожу. Боюсь, ее придется умертвить.– Если бы ты оставил ее мне, она бы сдохла через минуту, – засмеялся Стефано. – Ты слишком мягкосердечен, братец, а это не то качество, что требуется от крестного отца.– Никакой звериной жестокости, – отрезал Франко. – Думай хотя бы иногда своей головой и держи себя в руках.После этого Франко держал ухо востро, всегда интересуясь донесениями о том, что поделывает Стефано, и очень скоро обнаружил, что его брат уже пользовался дурной славой из-за своего обращения с женщинами в дешевых борделях Неаполя. Казалось, Стефано выбирал самые замызганные, где строил из себя юного лорда, швыряя деньги направо и налево, чванясь, напиваясь, как свинья, и утоляя свою сексуальную нужду, корча из себя супермена, однако донесения были более чем красноречивы. Стефано не преуспевал в постели, возмещая это жутким садизмом.А дома он был чадом Кармелы. Высокий, красивый и всегда улыбающийся, он был ласков и вежлив с матерью – и хладнокровно жесток с беспомощными женщинами в борделях.Франко было двадцать пять, а Стефано восемнадцать, когда однажды ночью Энцо отвел их в сторону и сказал, что умирает. Полдюжины разных докторов подтвердили диагноз – рак желудка.– Это не должно выйти за порог этой комнаты, – сказал он, глядя на них обоих, его темные глаза уже сузились от боли. – Ваша мать не должна знать об этом – и наши враги тоже. Для меня настало время подумать о будущем нашего дела, мои сыновья. О вашем будущем. Вы хорошо знаете мои чувства к вам. Позвольте умирающему обратиться к вам с последней просьбой. Сделайте меня счастливым… женитесь. Сейчас. Подарите мне внука, чтобы я мог умереть спокойно, зная, что семья Мальвази будет иметь продолжение и процветать. Подарите вашей матери внуков, чтобы она была счастлива, когда я уйду.Стефано сделал предложение Эмилии Бертана через ее отца, и оно было принято немедленно, хотя сама Эмилия узнала об этом последней, когда ее семья сообщила ей, что они устраивают большой званый вечер в честь помолвки – ее помолвки. Она должна была выйти замуж в течение месяца.Эмилии тоже было восемнадцать лет; она была хорошенькой и оживленной, жизнерадостной, и хотя Стефано Мальвази и не был парнем, которого бы она выбрала, все же он был красив. Она понимала, что это хорошая партия и согласилась на брак, как послушная дочь.Это было самое пышное свадебное торжество, какое только видел Неаполь за многие годы. Красавица-невеста в белоснежном платье из ярдов и ярдов кружев, в окружении двенадцати маленьких темноволосых подружек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109