Она замолчала, задумчиво постукивая ногтем по трубке. – Я знаю, что нехорошо, – произнесла она с легким смешком, – но ради Биби я это сделаю. Я обещала пообедать кое с кем сегодня вечером, но, по правде говоря, Орландо, они утомительные люди! Если вы свободны сегодня вечером, я могу это отменить… придумать какое-нибудь извинение… В сущности, чем больше я думаю о них, тем больше мне хочется их не видеть. Вы, наверно, сами знаете, что такое бывает иногда?– Конечно, – ответил он со смехом. – И я ценю вашу жертву.– Тогда в баре Ритц, в девять?– Я буду там, – обещал он.Клаудиа обожала первую минуту своего появления где-либо: она никогда не входила просто в комнату, она порхала, проскальзывала. Сегодня вечером она была закутана в темные меха, которые очень шли к ее цвету лица. Ее шоколадно-коричневые волосы были перехвачены сзади бархатным бантом от Шанель. Под мехами было черное шерстяное платье, чьи складки и драпировки вились вокруг ее тела, как вторая кожа. Легкие черные туфли на высоких каблуках и красивые черные перчатки до локтей с опушкой из великолепного меха довершали туалет. На правой руке сверкало изысканное бриллиантовое кольцо, фальшивый изумруд огромного размера – на левой. Она надела также великолепные серьги и браслет от Шанель. Клаудиа знала, что выглядит потрясающе, когда слегка застыла в эффектной позе в дверях, позволив своему пальто якобы случайно распахнуться; одна рука была прижата к ее красивой груди, когда она изучала взглядом комнату. Естественно, все повернулись и посмотрели на нее, но ее глаза встретились с глазами потрясающе привлекательного блондина, сидевшего в углу в одиночестве. Слегка улыбаясь, он встал и пошел к ней.– Клаудиа Галли? – спросил он, протягивая руку.– Орландо? – сказала она, ее ярко-голубые глаза засветились интересом. Бог мой, он был просто красавец! Лакомый кусочек! Вот кого ей прислала Биби на сегодняшний вечер! Она оказала этим Клаудии огромную услугу…– Прошу прощения за то, что опоздала, – проговорила она своим хрипловатым голосом, слегка растягивая слова. – Но, может быть, Биби говорила вам, что я непунктуальна. Я не имею представления о времени.– Все в порядке, – ответил Орландо галантно. – Ничего страшного.Была уже половина десятого, и он чувствовал облегчение оттого, что она уже здесь, потому что до того он встревоженно считал минуты, гадая, придет она или нет.– Мне всегда нравился бар Ритц, – сказала она, порхнув на стул и позволив для начала мехам упасть с ее плеч. – Это словно прийти из дома в дом.Орландо улыбнулся.– А где ваш настоящий дом, Клаудиа? – спросил он, окликая официанта.– Мой настоящий дом? – она подавила вздох. – Их было много, слишком много, чтобы об этом думать… это расстраивает. Думаю, вилла Велата – «дом»; по крайней мере, я там родилась и она принадлежит мне… и моему брату. Хотя я и не очень ее люблю. И, конечно, у меня квартира на рю Де Абрэ. А ваш, Орландо?– Мадам? – спросил официант.– О, коктейль с шампанским, пожалуйста, – заказала она.– А мсье?– И мне тоже, – сказал Орландо. – Есть загородный дом, где прошла большая часть моего детства. Он теперь мой – отец умер, но я редко бываю там. У меня небольшая квартирка в Лондоне – студия, где я работаю.– Так вы – художник? Как это восхитительно! А что вы пишете, Орландо?– Сейчас портреты, пейзажи, – он скромно пожал плечами. – Всего понемножку. Но в будущем году я хочу немного ограничить себя.– Портреты, – выдохнула восторженно Клаудиа. – Как интересно. Мне всегда хотелось иметь мой живописный портрет прежде, чем будет поздно.– Поздно? – спросил он с улыбкой.– Женщина должна быть нарисована до того, как ее лицо оформится, – сказала она серьезно. – Потом она потеряет изменчивость выражения, свойственную юности. Она станет застывшей… без чего-то характерного. Это не означает, что нужно быть уж слишком особенной – не нужно уродливых линий… но все же…Принесли напитки. Орландо поднял свой бокал.– За вас, Клаудиа, – произнес он, – и ваш характер, который угадывается сквозь вашу красоту.Обед у Джамин, где Клаудиа предварительно заказала столик, был изысканным и дорогим. Оплачивая счет, Орландо подумал, что это была стоимость одной из его маленьких картин, но он не жалел об этом. Клаудиа была лакомым кусочком: она была красива, она была очаровательна – и она любила поговорить. Слова вылетали из ее хорошенького рта так же легко, как дыхание, и среди сплетен и болтовни была и кое-какая информация. Она уже дважды намекнула, что может стать очень богатой – ни разу, однако, не обмолвившись о Поппи Мэллори. Орландо выжидал.– Может быть, вы хотите потанцевать? – предложила она, кокетливо прижимаясь подбородком к меховому воротнику, когда они дожидались такси на улице. – Или вы предпочитаете поехать ко мне…– Да, – ответил он просто. – Я буду рад, Клаудиа.– Это просто маленькая квартирка, – говорила она, пока они ехали на рю Де Абрэ. – Pied-а-terre Pied-а-terre (фр.). – Временное жилище.

… я бы сказала, я живу в различных местах, я обожаю перемену мест. Но там я храню свои туалеты.Занавески были задернуты, чтобы скрыть вид на помойку, и квартирка выглядела уютной и элегантной, с множеством дорогих безделушек и других милых пустячков.– Бренди, дорогой? – растягивая слова, проговорила Клаудиа, небрежно смахнув меха на стул. Наполнив два бокала, она села рядом с ним на диван. – Конечно, когда я получу наследство, – сказала она, глядя на него мечтательно, – я куплю квартиру побольше этой – тогда не будет недостатка в стенных шкафах для моих вещей. Лично я сама занимаю мало места, но мое «хозяйство» нуждается в более просторном жилище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114