– Прошу прощения. Извините меня. – (Бармен в этот момент хлопнул на стойку картонную тарелку с салатом). – О Господи, да тут порция на четверых! Мне понадобится сумка для объедков – отнести собаке.Эл возвел глаза к небу.– Простите меня, – поспешно добавила Марла.– Ну все-все, ты перед всеми извинилась, ешь теперь этот чертов салат, и пошли отсюда.– Но мне столько нужно тебе рассказать.Она просидела здесь уже пять минут и еще не проглотила ни кусочка. Весь рабочий ритм «Эпл-Пэна» полетел в тартарары.– Постарайся понять, Марла, – прошипел Эл, – это не «Ритц». Здесь стараются пропустить как можно больше народа. Для них главное – это количество.Она взяла со стола картонную тарелку и банку с кока-колой. Соскользнула с красного табурета.– Хорошо-хорошо, я больше никого не задерживаю. Поем в машине. И вообще, мне этого вовсе не хочется, черт побери.Эл уже покончил с едой. Заплатил за обоих, схватил со стойки банку с кока-колой, подхватил Марлу под руку и подтолкнул к выходу.– Я хожу сюда уже пятнадцать лет, но теперь не думаю, что еще когда-нибудь здесь покажусь.– Это почему же?Она искренне не понимает. Эл тяжело вздохнул.– Не важно, Марла. Ну, так что там у тебя за сногсшибательные новости?Они уже сидели в ее «мерседесе». Эл захлопнул дверцу. Сделал большой глоток ледяной кока-колы из банки. Марла лизнула яичный салат.– Ммм… вкусно!– Лучший салат во всем городе. – Эл произнес это с такой гордостью, словно сам владел баром.– Судя по твоему паршивому настроению, тебе не очень повезло с сослуживцами Лори Мартин?Эл покончил со своей банкой колы и принялся за ее.– Знаешь что, Марла? Иногда ты бываешь жуткой занудой.– Кто? Я?!Она невинно захлопала длинными ресницами. Эл покачал головой.– Прекрати, радость моя. Мы говорим о деле, не забывай. И не забывай, что я твой босс.– Да, сэр!Она чинно выпрямилась, отчего тарелка с салатом полетела вниз и приземлилась – салатной стороной – на ботинки Эла.Марла задумчиво смотрела вниз.– Давай взглянем на это дело с другой стороны. Чистильщик отполирует твои ботинки до блеска. В любом случае это лучше, чем если бы испачкался мой черный коврик.Эл сделал глубокий вдох.– Марла, я уже говорю стиснув зубы, если ты еще не заметила.С помощью картонной тарелки и обеденной салфеточки он попытался счистить салат с ботинок.– Вот, возьми. – Марла кинула ему коробку бумажных носовых платков. – Я уже три раза извинилась за последние пятнадцать минут. Ладно, могу еще раз. Прости меня, Эл, я не хотела. Вот видишь, я уже исправляюсь.Неожиданно она наклонилась, обхватила его лицо руками, испачканными яичным салатом, и смачно поцеловала в губы. Поцелуй затянулся. Сердце запрыгало в груди у Эла. Ну прямо юнец на первом свидании, мелькнула в голове счастливая мысль. Он поцеловал ее еще.– Ну так что там у тебя такое важное?Марла смотрела на него потемневшими серо-зелеными глазами. Губы распухли. Господи, до чего же хороша! И до чего сексуальна… Он с трудом взял себя в руки.– Я нашла дружка Лори Мартин.– Ну и…Он откинулся на комфортабельном кожаном сиденье, выглянул в окно, изображая равнодушие. Марла с силой ударила его кулачком по руке.– Ох! Осторожнее – поранишь человека. Эл над ней смеялся, и она это знала.– О'кей, босс. Значит, картина такова. В баптистской церкви Лори Мартин познакомилась с неким мистером Джоном Макивером. Она была в одном из своих «домашних» платьев, он – седовласый, в очках с толстенными стеклами и с палкой. Ему восемьдесят четыре, ей за тридцать. Макивер хорошо обеспечен, Лори играла с ним в какую-то свою игру. Помнишь тот перстень со змейкой? Это обручальное кольцо. Она выбрала – он заплатил. Эл изумленно присвистнул.– Почему же Лори не носила его, как положено?– Не хотела, чтобы кто-нибудь еще знал. Пока. Это была их тайна. Просила его удостовериться в том, – что он действительно этого хочет. И кроме того, боялась сплетен. Лори – бедная, непритязательная, одинокая и беззащитная женщина в большом и враждебном мире.Эл снова присвистнул. Марла просияла.– Ну как?– Радость моя, ты просто чудо.– Это еще не все. По мнению Макивера, Лори Мартин чуть ли не святая. Добродетельная женщина в старомодном смысле этого слова, так он сказал. Напомнила ему покойную жену, Имоджен. Я видела портрет этой Имоджен. Мне она показалась настоящей стервой.– А он что собой представляет?– Макивер? – Марла на минуту задумалась. – Не сказала бы что мне он очень понравился. Но он какой-то… беззащитный. Старый, одинокий, немного тронутый. Плохо видит, плохо слышит. Но они оба – и старик, и Гестапо – любили ее.– Гестапо?– Немецкая овчарка. Чуть не разорвала меня на куски. И разорвала бы, если бы я сделала одно неверное движение. Но Лори она, по-видимому, обожала. Ну конечно, она всегда приносила для нее что-нибудь вкусненькое, например косточку. Выставила Макивера, я думаю, на несколько тысяч долларов, якобы для ребенка так называемой сестры, которому срочно понадобилась операция. И еще на благотворительность для детей, которой она якобы активно занималась.– Чудеса, да и только…Глядя ему прямо в глаза, Марла выдала последнее:– Еще она сказала Макиверу, что он первый, кого она полюбила после смерти мужа, который якобы умер десять лет назад.У Эла буквально глаза на лоб полезли. Марла удовлетворенно усмехнулась:– Ну наконец-то я тебя проняла, Жиро.– Вот, значит, как… Муж и сестра с ребенком? Да, жить становится все интереснее.– А вот это сама Лори Мартин.Она торжествующе взмахнула фотографией. Эл с интересом всматривался в нее.– Жизнь Лори номер два. А мне, кажется, удалось краем глаза взглянуть на ее жизнь номер три.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83