а может, социальные работники все убрали. Мне надо просмотреть
ящики комода, пока остальные не приехали, разобрать все: если что-то и ест
ь, я хочу найти это сама.
Точно помню, эта комната была солнечной: утром здесь было светлее
. Я пытаюсь воссоздать в памяти Ц при надвигающейся темноте, на скв
озняке, Ц как все было в день свадьбы.


Что-то меня будит, но что, я понять не могу; то ли какой-то шум, то ли крик. Еще
рано, но я очень возбуждена: я еще никогда не была подружкой невесты. Мама
спит, и когда я выскальзываю из-под ее бока, она поворачивается к Люке. Я ти
хонько спускаюсь вниз. По потоку воздуха я понимаю, что дверь открыта, тол
ько вот запах доносится какой-то странный, немного железный Ц жаркий и р
езкий. И почему-то влажный.
Кухня залита солнцем, задняя дверь приоткрыта; словно то, что снаружи, про
бралось внутрь. Струя воды бьет в раковину, и в этой струе играют солнечны
е блики. Я слышу пение птиц, чувствую дуновение теплого ветра, все такое ле
тнее и замечательное, кроме этого запаха.
С последней ступеньки я вижу все: отец засунул руки в кролика. Он тянет за
мех, вытаскивает тельце. Шкурка выворачивается наизнанку. А под ней Ц бл
естящая рубиновая плоть.
Увидев, что это всего лишь я, он улыбается.
Иди посмотри, говорит он, словно собирается показать фокус Ц достать мо
нетку из-за уха или кролика из окровавленной шкурки.
Гляди, сердце.
Он проводит рукой по голой голове, останавливается чуть пониже шеи. Груд
ная клетка вздрагивает раз, другой. На влажной поверхности играет солнце
.
Смотри, говорит он, совсем свежий! Я приготовлю на свадьбу специальное бл
юдо. Он тянет за мех, тот со скрипом сползает с задних ног. Отец берет нож и о
трубает лапки. Одну лапку он откладывает в сторону, переворачивает липки
м пальцем.
На счастье, говорит он. Для Селесты.


десять

Дол, поесть надо обязательно. Учти, больше еды не будет Ц только после цер
кви. Мама гладит меня по голове, но едва я чувствую ее руку на своем затылк
е, меня начинает тошнить. Кролик, голый и скользкий. Он похож на новорожден
ного.
Это, наверное, от волнения, говорит Ева. Лучше не насилуй ее. А у тебя, Лепест
очек, вижу, с аппетитом все в порядке, добавляет она, глядя, как Роза подцеп
ляет вилкой еду с тарелки Селесты.
Все равно в помойку выбросят, говорит Роза с набитым ртом, из которого выл
етают кусочки омлета.
А ты у нас вместо помойки, говорит Селеста. Она раздраженно отодвигает ст
ул, и вид у нее такой, словно ее тошнит: ее лицо того же зеленоватого оттенк
а, что и мое. Может, она тоже слышит запах мертвого кролика, думаю я. О том, чт
о я видела утром, не сказала никому, даже маме. Впрочем, она и так знает: когд
а Фрэн встает из-за стола и собирается покормить кролика, мама ее останав
ливает.
Иди-ка сюда, говорит она и берет ее за руку. Давай платье померим.
За эти полгода Фрэн так выросла, что старая одежда ей уже не годится. Она м
ерила Розину, но та не подошла Ц на худенькой Фрэн все висит мешком. Ева о
тдала желтое летнее платье в оборочках Ц рукава фонариком, широкая юбка
, под ней Ц нижняя. По-моему, оно сказочно хорошо. Фрэн отказывается наотр
ез.
Я буду похожа на банан, говорит она, отшатываясь.
Я куплю тебе банан, детка. Стой спокойно!
Мама разворачивает Фрэн, расстегивает ей рубашку.
Я могу и в форме пойти, кричит она, когда мама начинает снимать с нее рубаш
ку.
Ни за что!
Манжеты у Фрэн застегнуты. Мама тянет рубашку ей через голову, волосы, наэ
лектризовавшись, липнут к лицу. Теперь мама стягивает рукава, а я вижу кро
лика, с которого сдирают шкурку. И меня тут же рвет. Я здесь словно ни при че
м; вода, радуга, темнота. Линолеум холодит мне щеку.

* * *

Пиппо стоит в огромной холодной ванне и напевает себе под нос.

Не хотите пирожка из свежего
теста?
До чего ж ты хороша, Гаучи Селеста!

и шлепает ладонью по мыльной пене, плавающей в раковине.
Буонасера, синьорина, буонасера! Буонасера, синьорина, и прощай!
Он трет порозовевшую от горячей воды грудь и проходится по всему реперту
ару. Может, Сальваторе и не лучший повар на свете, думает Пиппо, Ц на его вк
ус маловато соли, Ц но вот собрание пластинок у него замечательное. Он пр
осовывает мочалку между ног, окунает ее в мыльную воду, забрасывает на ше
ю. От тела идет пар.
Он вспоминает про липкую бутылку и свежеприклеенную этикетку Ц замети
л, когда наливал себе минералки. Позор какой! Будто бы он, Пиппо Сегуна, не з
нает разницы. Тоже мне мошенники!
Пиппо хмурится. Этот Фрэнк Гаучи еще лез целоваться со всеми гостями!
Крестьянином и остался, говорит Пиппо так громко, что мать, выкладывающа
я второе яйцо на тарелку Паоло, удивленно вскидывает брови. Пиппо отбрас
ывает надоевший ему английский.
Ти амо, Селеста! Ц вопит он во все горло. Миа реджина!

Паоло вопросительно смотрит на мать.
Королева, что ли? Ц спрашивает он шепотом.
Мать, запрокинув голову, беззвучно смеется.

* * *

Роза и Люка поздравляют меня. Такого еще не бывало. Они сидят по обе сторон
ы кровати и по очереди вытирают мне лицо салфеткой. От нее пахнет «Домест
осом». Они разговаривают, как шпионы на задании. Отлично сработано, Дол, го
ворит Роза. Тактика правильная.
Первоклассная! Ц орет мне в ухо Люка. Начальство будет довольно!
Оказывается, я потеряла сознание, и поэтому мама не увидела татуировок Ф
рэн. Это очень хорошо, или, как говорит Роза:
В яблочко, агент Дол! Высший класс!
Я больше не хочу в обморок, если она об этом. Меня как будто вывернули наиз
нанку, и думать об этом не хочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78