Красноармеец опустился на пол. - Сколько лет твоей дочке?
Конюшин поднял на политрука опухшие, настороженные глаза.
- Двенадцатый пошел, а что?
- Хочешь, чтобы она жила в детском доме?
Красноармеец оторопело смотрел на Игоря, пытался сказать что-то, но будто проглатывал слова; только немо шевелил губами.
- Будет жить на всем готовом, - продолжал Булгаков. - Государство обует, оденет, станет кормить и учить. Да вы сами знаете, как в детских домах живут.
- Это где как.
- Во всяком случае девочке будет лучше, чем с мачехой.
- Лучше, - согласился Конюшин, и уже с надеждой, ловя взгляд Булгакова, спросил: - Думаете, это можно? Думаете, примут при живом отце-то?
- Дочь фронтовика - обязательно.
- Ну, а потом? Если, значит, выпадет такой случай - живым ворочусь. Отдадут ее мне?
- Вернетесь назад - возьмете. Вы какого района? Белевского?
- Белевского, Белевского, - затряс головой Конюшин. - Вы, значит, в сельсовет наш? - спросил он, видя, что политрук намеревается писать.
- В райком партии, - спокойно ответил Булгаков.
Пока Игорь карандашом набрасывал в блокноте черновик письма, Конюшин суетливо топтался вокруг, заглядывал через плечо, отталкивал локтем Егоркина и сердито шипел на него: «Не мешай!»
Потом полез на нары и вернулся с вещевым мешком. Торопливо достал со дна его узелок, развернул тряпицу, под ней - пропитанную жиром бумагу. Вынул небольшой, граммов на триста, кусок сала, покрытый крупной солью.
- Вот… Из дома. Берег, - виновато улыбался красноармеец, нарезая сало самодельным ножом. Положил на тряпицу два сухаря. - Вот, товарищ политрук… Отведайте, - и умолк, просительно глядя на Булгакова.
Игорь почувствовал: если не поест сейчас сала, обидит красноармейца и не поверит тот в него, в его желание помочь, вырастет меж ними стена, и будет он, политрук Булгаков, для бойца не товарищем, а чем-то вроде высокомерного благотворителя… Игорь сказал весело:
- А ну, попробуем домашнего. Давно кололи?
- По осени еще хряка подвалил.
- Вот бабушка у меня мастерица по всяким таким соленьям-вареньям. Иной раз даже в землю сало закапывает. А у вас так не делают?
- Чего нет, того нет, - быстро, оживившись, ответил Конюшин, с удовольствием глядя, как политрук жует крупно нарезанные куски. - Яблоки вот у нас антоновские осенью. Моченые. Приезжайте, всегда рады будем. От Одуева мы верст сорок всего…
- На велосипеде можно, - сказал Игорь.
- Товарищ политрук, а вы, это самое, печатку-то к письму приложите? - спросил неугомонный Егоркин.
- Обязательно. Отстукаем на машинке и сделаем по всем правилам.
- Чтобы документ был. - Егоркин сел на корточки и повернулся к Конюшину: - Хлопотал я за тебя, али нет? Салом-то угостишь, что ли, черт серый!
- Бери! Бери!
Поезд вдруг дернулся, взвизгнули тормоза. С верхних нар упал красноармеец, спросонок заорал дурным голосом. Разбуженные бойцы загомонили, ругались:
- Сапожник, пес его грызи, а не машинист.
- Акулька косая. Едет куда зря, ничего не видит.
- Вот ужо будет остановка, я ему в шею накостыляю!
Поезд замедлил ход. Игорь шире открыл дверь теплушки и, сняв пилотку, высунулся посмотреть. Впереди змеились, тускло блестя, стальные полосы рельс. Железнодорожная насыпь рассекала поля, убегая к дальним постройкам, над которыми восходили густые клубы дыма. Небо в том месте будто спустилось ниже. Тяжелое, свинцово-серое, оно придавило крыши домов.
Из-за поворота выполз встречный состав. Он еле-еле тащился. Паровоз тяжело и часто сопел, медленно крутя высокие колеса. Это был санитарный поезд - около десятка зеленых пассажирских вагонов с красными крестами на крышах и на бортах. Вагоны все были во вмятинах, покрыты грязью, на крышах лежали комья земли. Стекла выбиты, сквозь пустые проемы видны были белые простыни на койках, неподвижные фигуры раненых. Несколько раз промелькнули бледные женские лица.
Особенно жалко выглядели хвостовые вагоны. Их черные, обгорелые стенки были изрешечены десятками пробоин. А у одного верх смят в гармошку, будто его прессом давили с двух сторон.
Вид этого поезда подействовал на красноармейцев удручающе. Бойцы поеживались, вздыхали.
- Вы смотрите, смотрите внимательней, товарищи, - говорил Игорь. - Запоминайте, что они делают.
- Вот сволочи, - ругался Егоркин. - По красному кресту били!
- Может, не видели?
- А они что, слепые, немцы-то? Небось, браток, они не хуже нас с тобой видят.
- По санитарному-то он безо всякого опасения…
- Законом запрещено.
- Ребяты, вот тоже сказанул грамотей. Какой на войне может быть закон? Тута все навыворот. В гражданке убил человека - значит бандюга. А тут успел неприятелю шею свернуть - значит герой. Вот тебе и закон.
- Конвенция такая есть, - упрямился кто-то. - Раненых запрещает трогать.
- Энта конвенция у Гитлера на гвоздике в сортире висит, во где…
Эшелон медленно подтянулся к станции, остановился за стрелками. Что происходит впереди, невозможно было разглядеть за дымом. Иногда там ухало, рвалось что-то, сверкали вспышки огня. После этого дым становился еще гуще. По вагонам ползли разные слухи. Одни говорили, что немцы сбросили воздушный десант; другие - что к станции прорвались танки.
Пришел лейтенант Магомаев и дал команду первой роте построиться возле вагонов.
- Будем восстанавливать пути, - объяснил он.
На станции скопилось не менее десяти эшелонов. Перрон был разбит, деревья в станционном скверике лежали вывернутые вместе с корнями. На путях, изрытых воротками, горели вагоны.
Магомаев привел роту к разбомбленному составу. Красные теплушки были опрокинуты набок. Уцелевшие на путях - иссечены осколками. Возле перевернувшихся платформ валялись искалеченные походные кухни, повозки, противотанковые пушки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282