Ломовик знаком руки подозвал черноволосого итальянца и крикнул:
– Эй, Михаил! Вот твой земляк, которому нужно кое-что узнать.
Затем ломовик отошел в сторону и снова занялся своим делом.
С первого взгляда Ник Картер увидел, что подошедший итальянец был родом из южной Италии.
Поэтому он заговорил с ним на одном из южных наречий и сразу увидел, по радостно засверкавшим глазам итальянца, пришедшего в восторг от родного наречия, что не ошибся.
– Я здесь никого не знаю, – заговорил Ник Картер, – никогда еще не бывал в Нью-Йорке и не имею ни малейшей охоты останавливаться в одной из здешних больших гостиниц. Мне скорее хотелось бы остаться между земляками, тем более, что я приехал сюда по делам, требующим такого общения. Не можете ли вы дать мне в этом смысле какой-нибудь совет?
– Видите ли, я не знаю, удовлетворитесь ли вы столь незначительной гостиницей, как та, на которую я могу указать, – нерешительно ответил итальянец.
– Я не побрезгую тем, чем не брезгуют мои земляки, – с улыбкой ответил сыщик.
– В таком случае я могу направить вас к одному из моих приятелей, который имеет трактир на Мульбери-стрит, вблизи Гранд-стрит, на самом углу. Зовут его Луиджи Меркодатти и при его трактире имеется несколько комнат. Если бы там справиться, то...
– Благодарю вас, я сейчас же туда и отправлюсь. Но скажите, где приблизительно находится Гранд-стрит и та другая улица, о которой вы упомянули?
– Ведь вы говорите по-английски?
– Совершенно свободно даже.
– В таком случае удобнее всего вам будет сесть вон в тот вагон трамвая и заявить кондуктору, что вы хотите сойти на углу Мульбери и Гранд-стрит, иными словами, как раз у самого трактира моего приятеля.
– Очень вам благодарен. С кем имею честь говорить?
– Меня зовут Михаил Пеллурия.
– А меня Марко Спада. Я буду очень рад, если вы предоставите мне возможность выпить вместе с вами бутылку кьянти у вашего приятеля Меркодатти.
– Это можно устроить, тем более, что я каждый вечер ужинаю у него.
– До свидания.
Ник Картер, не оглядываясь, подошел к указанному ему вагону.
Если бы он потрудился оглянуться, то увидел бы, что к Пеллурия подошел какой-то другой итальянец и оживленно с ним заговорил, причем оба товарища не сводили глаз со своего мнимого соотечественника.
– Шикарный молодец, не правда ли Майк? – спросил ломовик, проходя мимо обоих итальянцев.
Пеллурия кивнул головой, многозначительно переглянулся со своим земляком, а затем вернулся к своей работе.
Ник Картер поехал туда, куда его направил Пеллурия, сошел на указанном углу и очутился прямо перед трактиром, на вывеске которого большими буквами были изображены имя и фамилия владельца.
Войдя в ресторан, он почти у самых дверей столкнулся с Луиджи Меркодатти.
– Меня направил сюда некий Михаил Пеллурия, – заговорил Ник Картер на итальянском языке, – я никого не знаю в Нью-Йорке и, если бы у вас нашлась для меня свободная комната, то...
– Я предоставлю вам лучшую комнату, которая у меня имеется, – услужливо ответил Меркодатти, – и вы наверно останетесь вполне довольны услугами и столом.
– В таком случае я пока остановлюсь у вас. Я еще не могу сказать, долго ли я здесь пробуду. Но теперь я хочу есть и потому прошу вас распорядиться подать мне все, что ни есть лучшего из наших национальных блюд, а вместе с тем и бутылку кьянти, которую вы, надеюсь, выпьете вместе со мной.
– Весьма буду рад.
Когда Ник Картер, спустя короткое время, сел вместе с хозяином трактира за стол, то его «шестое чувство» подсказало ему, что поход против «Черной руки» начался.

* * *

Ник Картер жил уже целый месяц в доме Луиджи Меркодатти сомнительном, прежде всего, в смысле чистоты и опрятности.
Само собою разумеется, что за это время он успел познакомиться со многими земляками, не сходясь, однако, ни с кем из них близко. Он держался в стороне и говорил мало, и это придавало ему какую-то особенную таинственность в глазах других.
Сыщик, видимо, не интересовался тем, что говорили и думали о нем другие. Он был всегда любезен и не скупился на угощения. Он платил за всякого, кому была охота выпить за его счет, и вообще всем своим поведением производил впечатление состоятельного человека.
Кроме самого хозяина трактира, он ближе всех сошелся лишь с Михаилом Пеллурия.
Ник Картер весьма быстро убедился, что работа ломового совершенно не подходила к этому итальянцу.
Пеллурия был человек, несомненно получивший хорошее школьное образование и обладавший широкими познаниями, так что, казалось, мог бы без труда занять место, более соответствующее его образованию. По его привычкам видно было, что он занимался своей работой не из нужды. Ежедневно вечером он пил хорошее вино, заказывал ужин всегда с особой разборчивостью избалованного гурмана и курил сигары, доступные по цене лишь состоятельным людям.
Сыщик, разумеется, принял все эти подробности надлежащим образом к сведению и сделал заключение, что Пеллурия вовсе не тот, за кого он себя выдает и что своей работой в гавани он преследует какие-нибудь особые цели! Пока, конечно, Ник Картер еще не мог сказать, что именно скрывается за всем этим: союз «Черной руки» или что-нибудь другое.
Но он сильно заинтересовался Михаилом Пеллурия и приятелем его, Меркодатти и решил понаблюдать за ними.
При этом Ник Картер никак не мог отделаться от ощущения, что с самого момента его прибытия в Нью-Йорк за ним следят. Куда бы он ни уходил, что бы он ни предпринимал, везде и повсюду за ним наблюдали. Благодаря этому у него в памяти успело запечатлеться несколько характерных физиономий разных итальянцев-земляков, так как он сталкивался с ними повсюду:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3