Стена у меня за спиной фыркнула: «НИ ХРЕНА».
— Ты про мужика с большой головой? — вставил один из Синусоидов. — У него пара храмов? — Я кивнул, и он состроил презрительную гримасу. — Пхы! Это для стариков. Все еще надеются увидеть Святого Пениса и жемчужные врата. — Он принялся набивать чашечку бонга. — Дьявол, я вижу Бога каждый раз, как ловлю кайф. Только и разницы, что нельзя остаться там. Как только весь побелеешь, становишься таким же, как их Бог. Но всегда куда-нибудь возвращаешься.
— А что, если не вернуться? — спросил я разжигающего трубку Синусоида. — Что, если просто остаться там? С Единым?
Синусоид, с которым я разговаривал, снова превратился в шар света, а его близнец поспешно схватил бонг.
— Никакой разницы, на десять секунд или навсегда, — быстро проговорил он, прежде чем приложиться ртом к бонгу. Едва он успел перевоплотиться в световой шар, как первый Синусоид вернулся и прикончил трубку.
— Хорош свинничать! — крикнул Спек и бросился через стол, чтобы схватить бонг. Из него вырвалось переливчатое пуканье, а его стул скрипнул: «ТРУБАЧ».
Услышав такое, Спек и Синусоиды расхохотались, как маньяки. Я с трудом усваивал все это.
— Прогуляемся немного? — шепнул я Кэти. Она кивнула, и мы встали. Я все еще держал свою книгу. — Я думаю, мы выйдем подышим воздухом, — сказали.
Спек склонился над своим рабочим столом.
— — — Как угодно. Захватите сигарет и упаковку.
Мы вышли, а ступеньки пробормотали: «ВСЕ ПУТЕМ».
— Ты это слышала? — спросил я Кэти. — Ты слышишь, как все здесь все время разговаривает?
— БЕЗ БАЗАРА, — громыхнул мусорный бак.
Кэти кивнула.
— Как эти карамельные сердечки на Валентинов день.
Не много в них смысла.
Снова настал вечер, и мы несколько минут шли молча. Асфальт все еще был теплым после жаркого дня.
Моим босым ногам было приятно.
Кэти была одета в свободное платье, сшитое из индейского покрывала, и едва доставала мне до плеча. Она выглядела совсем не так, как я ожидал. Она не была уродиной или страшилой, но и красивой она тоже не была.
И все же ее щеки были симпатично округлы, а глаза ее были похожи на мои. Ее жирная кожа почему-то привлекала меня. Кушетка пообещала, что «ОНА ДАЕТ».
Она почувствовала мой взгляд и с некоторой враждебностью посмотрела на меня.
— В чем дело? — спросила она. — Не совпала с твоими фантазиями?
— ГОРЯЧАЯ ШТУЧКА, — зловредно хмыкнул фонарный столб.
Я смутился и растерял слова.
— Я.., я просто не знал, как ты выглядишь. Ты прекрасно выглядишь, просто отлично. — Я неуклюже обнял ее. У нее была стройная, гибкая талия. — Что случилось с чайкой? — спросил я через минуту. — Что было после того, как мы расстались?
— Я полетела к этому заливу, ну, ты знаешь. — Я кивнул, и она продолжала:
— Там были всякие разные.
Вроде чудовищ. Они все время ныряли и выныривали. А других чаек там не оказалось, и я полетела через море одна. Оно было изогнутым.
Мне стало неловко, и я убрал свою руку. Насколько хорошо я ее знал в самом деле? Я заложил обе руки за спину и шагал рядом с ней, слушая ее рассказ.
— МАМЕНЬКИН СЫНОК, — звякнул на меня мусорный бак, и я пнул его ногой.
— Небо было странным, — рассказывала Кэти. — Сначала я могла, обернувшись, видеть Гору Он, но потом я перелетела изгиб моря, и осталось только небо.
Зато там был огонь.
— Ты хочешь сказать, что море горело?
— Нет-нет. Море кипело, а огонь был в небе. Смотреть в небо было все равно что смотреть в яму с огнем.
Мы уже отошли от дома Спека на несколько кварталов. На одной из боковых улиц я заметил бакалейную лавку и взял Кэти за руку, чтобы направить ее в ту сторону. Ее голос не изменился, был таким же хрипловатым и немного неуверенным. Все-таки она была не такой уж непривлекательной.
— ПОПАЛ, — высказала свое мнение крышка люка, когда мы прошли по ней.
Заглушая ее, я громко спросил:
— А люди там были? В огне?
— Да. Там в огне что-то двигалось и кто-то кричал.
И там были такие, которые все время приносили туда людей. Большие такие, похоже на то, как ты меня пугал тогда на кладбище.
— Дьяволы, — медленно произнес я.
— : Да, — продолжала Кэти, — а еще там были машины, которые тоже приносили туда людей, машины с куполами, приносившие по три человека сразу.
Все, что она сказала, имело смысл.
— Это были проводники, — воскликнули. — Они, должно быть, работают на Сатану. А то, что ты там наверху — или внизу — видела, это, наверное, был Ад. — Я начал размахивать руками, пытаясь объяснить, что я имел в виду. — Я думаю, что Саймион похож на сложенный вдвое лист бумаги. Мы с тобой начали с той стороны, где находится Гора Он, а теперь мы на другой стороне. Между ними Страна Снов, а на сгибе — море.
Огонь, который ты видела, это, наверное, был Ад, находящийся в пространстве под сгибом, — Я вообще-то не понимаю, о чем ты говоришь, Феликс. — Ее глубокие карие глаза взглянули на меня сквозь челку. — Дай мне досказать.
Мы уже подошли к магазину, и я вспомнил, что у меня нет денег. Но пока я не хотел затрагивать эту тему.
Я сел на полуночной синевы бампер «хадсон хорнета»
52-го года. Кэти присела рядом.
Наступила ночь. Из магазина просачивался желтый свет и растекался по тротуару. Внутри двое парней заигрывали с девушкой за прилавком. Из чьего-то окна доносилась музыка. Воздух был неподвижным и теплым, в нем витал слабый запах отбросов и машин. Мне захотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.
— ЛУНАТИК, — шепнула машина.
Кэти стала рассказывать дальше:
— Я больше не хотела возвращаться к заливу — я хотела увидеть, что там за морем. Но там был огонь, и чудовища в небе, и море кипело насколько хватал глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74