Конская шея, служившая ему ненадежным насестом, ходила под ним ходуном, однако постепенно Флинн сумел приспособиться к ритму галопа, и это оказалось не так уж трудно, несмотря на то что Бон несся вперед с прежней головокружительной скоростью. Флинн не знал, что еще можно предпринять. Ясно было одно: только самоубийца станет спрыгивать с этой дьявольской скотины на полном ходу. А попытка пообщаться со стариной Боном закончилась полным фиаско.
Так они и мчались сквозь ночную тьму во весь опор, пока не оказались на раскисшей от дождей сельской дороге, где Бон на полном скаку повернул направо. Флинна занесло так, что он едва не свалился и испугался пуще прежнего. Однако ему удалось удержаться и даже восстановить равновесие.
Пожалуй, в его положении оставалось одно: покориться судьбе и ждать, куда занесет его очередной каприз жестокого рока. И надеяться при этом, что хуже уже не будет.
Мелисанда и сама толком не заметила, когда впервые услышала за спиной удары копыт или просто ощутила слабое сотрясение почвы, но стоило ей осознать, что происходит, сердце стиснули ледяные клещи, как будто оно остановилось в ее груди навсегда. Они снарядили погоню!
Девушка кубарем скатилась с дороги и помчалась в лес. Только бы ее не заметили! Ноги то и дело проваливались в холодную вязкую почву, и башмаки быстро промокли, однако Мелисанда не обращала на это внимания. Нужно было успеть забраться в лес как можно дальше, чтобы ее нельзя было увидеть с дороги. Скорчившись в три погибели, она осторожно раздвинула листву и посмотрела в том направлении, откуда пришла.
Так и есть! Не прошло и минуты, как на дороге показался всадник. Он скакал на огромном жеребце темной масти с одним белым чулком. Мелисанда сдавленно ойкнула. Всадник всем телом приник к конской шее, и нельзя было разглядеть его лицо, но девушке показалось, что она узнала его.
Беллингем! Он сам кинулся в погоню!
Незадолго до этого, упрямо шагая по дороге и чувствуя, как усиливается ночной холод, Мелисанда впервые позволила себе усомниться в том, что успеет добраться до Лондона прежде, чем туда докатятся слухи о скандале, разразившемся по ее вине. И какой прием окажет ей тетка? Захочет ли помочь своей строптивой племяннице? А отец? Станет ли он вообще с ней разговаривать? Однако тот ужас, который внушил ей один вид Беллингема, несущегося во весь опор на своем жутком скакуне, окончательно убедил девушку в том, что она не может выйти замуж за этого человека.
Это неприятие зародилось в ее душе не из-за его надменных холодных манер, и не из-за грубого поведения с первых минут знакомства, и даже не из-за репутации похотливого охотника за юбками. Мелисанду не шокировало его появление с леди Кармин на террасе во внутреннем дворике, где во время бегства она натолкнулась на того странного незнакомца. Нет, ее потрясло жуткое, чудовищное известие о том, что граф виновен в гибели одной из своих служанок.
Эту историю ей с трудом удалось вытянуть из Дафны, когда та помогала Мелисанде переодеваться после ужина. Она услышала все от личного лакея самого лорда Беллингема. Бедная девушка якобы отказалась выполнить какой-то приказ и в наказание была привязана к дереву в лютый зимний холод. Никто из слуг не знал толком, что же именно она натворила. Но лакей намекал на то, что девушка отличалась целомудрием и скорее всего отвергла посягательства на ее чистоту. В любом случае, какой бы ни была ее вина, она не заслуживала столь жестокой кары — в этом лакей был совершенно уверен, потому что бедняжка замерзла насмерть.
Конечно, после этого и речи не могло быть о том, чтобы выйти замуж за подобного типа. Хотя Мелисанда никогда не прислушивалась к пересудам и сплетням, которыми так любит развлекаться челядь, на сей раз она не сомневалась, что эта история правдива. Она чувствовала это, и Дафна согласилась с ней. Жестокость изначально была заложена в натуре этого человека, она сквозила в каждом его жесте, и Мелисанда видела это своими глазами.
Она долго сидела, затаившись, в лесной чаще, в ожидании остальной своры преследователей, которые не могли угнаться за чистокровным жеребцом, выигравшим на скачках множество призов. Но никто из людей лорда так и не показался. Девушка вся обратилась в слух, она даже приложила к земле ладонь, стараясь уловить отзвук копыт, но так ничего и не обнаружила.
Наконец она набралась духу и покинула свое укрытие. Осторожно выбралась на дорогу, волоча за собой тяжелую сумку, и первым делом встала на колени и прижала ладонь к земле. Ничего. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Мелисанда с облегчением перевела дух, в воздухе перед ее лицом повисло легкое облачко пара.
И все-таки это было странно. Она решительно не ожидала подобного поворота событий. Девушка выпрямилась и внимательно посмотрела в ту сторону, откуда прискакал одинокий всадник. Дорога уходила в непроглядную тьму, и на ней не было видно ни одной живой души.
Мелисанда растерялась: не может быть, чтобы граф один отправился в погоню, не снарядив целый отряд! Или это был не он? Но ведь Мелисанде удалось хорошо разглядеть его лошадь. Она не раз слышала описание любимого жеребца лорда Беллингема. Граф так воспитал это норовистое животное, что никто не смел приблизиться к нему, кроме хозяина, и уж тем более сесть на него верхом. Огромный, черный как уголь, и только на одной ноге есть белый чулок. Значит, она видела именно его, Марлибона!
Мелисанда едва успела повернуться, чтобы продолжать свое одинокое путешествие до Лондона, как вдруг из кустов на левой обочине прямо перед ней на дорогу выскочило нечто темное, неимоверных размеров — словно сам дьявол явился перед бедной девушкой во плоти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107