Судя по одежде, он был тщеславен. Неудивительно, что его так рассердили ее картины.Ее передернуло. Что ее ждет? Жизнь или смерть? Что ждет ее мужа? А ребенка, которого она носит под сердцем? То, что этот человек сидит на раззолоченном троне, говорит о многом. Во рту было сухо, как в пустыне.– Брат Гиффард сказал, что ты хочешь поговорить с нами о деле, касающемся твоего мужа, – сказал король с царственной полуулыбкой.– Да!На короткую секунду она вдруг решила, что ее план просто глуп. По пути в Лондон она сидела у мольберта по несколько часов в день. Сейчас в складках ее платья был спрятан лестный для короля портрет. Она писала и переписывала его, пока он не стал безупречен. Тогда портрет казался ей идеальным подарком, призванным умиротворить гнев короля.Но сейчас…Она открыла рот, чтобы заговорить, но из горла вырвался лишь писк.Не зная, что делать дальше, она достала из складок платья завернутый в дорогую ткань портрет, встала на колени, опустила голову в знак верности трону и протянула портрет королю. У нее был единственный шанс спасти мужа, и она молила Бога, чтобы он оказался достаточным.– Я здесь, чтобы умолять вас сохранить жизнь моему мужу и просить помиловать его. В преступлении виновата я одна, – ее голос дрожал.Король забарабанил пальцами по подлокотнику трона. Он не протянул руку за подарком, и тревога снова закралась в сердце Бренны. Острая боль пронзила ее живот, но она подавила стон.– Что тебе известно о преступлении твоего мужа?Она не смела поднять глаза. Репутация короля была уже запятнана.– Я знаю, что он не виноват.– А тебе известно в чем?Тут она подняла глаза и посмотрела прямо в красивое, горделивое лицо короля. Она вдруг поняла, что портрет должен понравиться.Он, конечно, простит их всех, когда она объяснит, что другие картины были написаны ею, когда она была лишь девчонкой и слишком наивной, чтобы в чем-то сомневаться. Тщеславным мужчинам всегда был нужен художник. Она может получить приглашение в качестве придворного художника и посвятить остаток жизни тому, чтобы искупить свою ошибку.– Я знаю, что его обвинили в том, что он написал серию миниатюр «Любовницы короля». Но их написала я.Король был ошеломлен:– Ты женщина.– Я часто себя за это проклинала, – она немного осмелела и решила не отступать. – Я прошу вас принять мой подарок.Когда он поднял руку, видимо, для того, чтобы указать ей на дверь, его пурпурная бархатная мантия взметнулась, подобно крыльям птицы.– Если ты хочешь подкупить нас бриллиантами, у нас их очень много.– Нет, ваше величество. Это нечто более личное. Нечто, что я сделала сама.Собственная смелость ее удивила. Что, если этого портрета недостаточно?Чувствуя себя ребенком, который приготовил что-то своими руками, чтобы умиротворить рассерженного отца, она затаила дыхание, наблюдая, как король разворачивает ткань, в которую был завернут портрет.Между тем король разворачивал подарок невыносимо медленно. Все его пальцы были унизаны перстнями с драгоценными камнями, сверкавшими. при каждом движении. Еще одно свидетельство тщеславия.Когда ткань была снята, Бренна в волнении прикусила нижнюю губу.Он рассматривал портрет, слегка нахмурившись. Наступила тишина.Сердце Бренны почти остановилось от предчувствия гибели. Портрет ему не понравился. Закрыв глаза, она молила Бога послать ей быструю смерть.– Я… – начала она сдавленным голосом, – мне тогда было всего четырнадцать…– Четырнадцать?Она облизнула пересохшие губы.– Когда я писала эти миниатюры, я была отчаянной и глупой девчонкой. Я понятия не имела, как выглядит мужчина под доспехами. Клянусь, я никому не хотела причинять зла.Молчание. Слишком долгое молчание.Наверное, он сейчас вызовет стражу. Неужели ее будут пытать, прежде чем убьют? Что будет с ребенком? Она уже не могла дышать полной грудью и все же продолжала:– Я… надеялась, что новый портрет смягчит ваш гнев. Мой муж никогда не был художником. Он даже ничего не знал об этих миниатюрах. Я одна во всем виновата.Опять никакой реакции. Ее голова уже могла бы лежать на плахе. В руках и ногах у нее начались судороги.– Прошу вас, монсеньор, – прошептала она, переминаясь с одного колена на другое. Слезы жгли ей глаза. – Я была еще совсем ребенком. Но даже если мне нет прощения, умоляю вас освободить моего мужа. Он честный и благородный человек и верно вам служил всю свою жизнь. А тот, кто действительно виновен в предательстве, это человек, который обвинил моего мужа в том, что он автор этих миниатюр.– И кто же это по-твоему?– Мой отец.– Ты хочешь, чтобы мы поверили, что ты готова обвинить своего родного отца, чтобы спасти человека, за которого тебя насильно выдали замуж? – Король догладил подбородок. – До нас дошли слухи, что твой муж держал тебя в кандалах.Она сглотнула.– Да, монсеньор. Наш брак начался не так гладко, как хотелось бы, но он честный человек.– Встань, – приказал король после еще одной долгой паузы.Не понимая, что означает такой поворот, она с трудом встала. Пальцы, которые всегда были такими гибкими, когда она держала в руке кисть, одеревенели и дрожали.Король сунул свой портрет под мантию.– Хорошая работа, миледи. Вы стали работать гораздо лучше, чем когда-то.Бренна чуть не упала на пол от облегчения. Он принял ее картину.– Вас спасает ваша любовь к мужу, – сказал король. – А также ваше искусство. Для двора будет большая потеря, если вы не будете придворным художником.– А мой муж?– Будет восстановлен в правах.Она сделала глубокий реверанс:– Благодарю вас, ваше величество. О, благодарю вас!Он откашлялся и протянул руку, чтобы она могла поцеловать перстень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80