К ней вела приставная лестница с деревянными ступеньками. Рядом с лестницей что-то такое было. Оказалось - небольшая вывеска чуть ниже уровня глаз. Смахнув снег, Робин прочла:
СТРОИТЕЛЬНАЯ КОМПАНИЯ МЕРСЬЕ УБЕЖИЩЕ НОМЕР ОДИННАДЦАТЬ «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ПУТНИКИ!»
Габи Мерсье, владелица
Робин поморгала, еще несколько раз прочла вывеску, чтобы убедиться, что она не испарится так же, как призрак Габи. Ничего, не испарилась. Тогда девушка облизнула губы и потянулась вперед, пытаясь ухватиться за ступеньки. Руки ее не слушались. Но как предусмотрительно со стороны Габи было сделать деревянную лестницу, подумала она, припомнив свою кожу на рукоятке металлического пистолета.
Зацепившись руками за ступеньку, Робин стала подтягиваться. Пришлось смотреть вниз, чтобы всякий раз проверять, встают ли на очередную ступеньку ноги, которых она уже не чувствовала. Три ступеньки и отдых. Затем пять и опять отдых. Три. Две. Взглянув вниз, Робин увидела, что она уже почти на полпути. Значит, теряла сознание и сбивалась со счета. Последний отрезок лестницы с таким же успехом мог быть целым Эверестом.
Так близко.
Дверь наверху раскрылась. В проеме показалось лицо. Робин надеялась, что это Сирокко - просто потому, что в это она еще могла поверить. У Сирокко в Тейе дело - доброе и логичное. Если же там кто-то другой, то это точно мираж, фантом.
- Робин? Это ты?
Робин почуяла запах кофе и чего-то, жарящегося на плите. Просто не верилось. И точно - там не Сирокко. Все вышло так нелепо, что не было смысла даже вглядываться снова. Это была Трини - женщина, с которой она миллион лет назад занималась любовью в Титанополе. И в этот миг Робин поняла, что все это сон - все, все: и башня, и Трини.
Отпустив руки, она рухнула на спину в глубокий сугроб.
ГЛАВА XXXIX
Аванпост
Деньги Сирокко накапливались на Земле вот уже больше семидесяти пяти лет. Складывались они из премий за ученые труды, гейские путевые дневники и автобиографию «Я выбрала приключение» (идиотское название, разумеется, дал издатель), которая стала бестселлером, а также основой для сценария двух полнометражных фильмов и одного телесериала. Вдобавок Фея владела долей в, мягко говоря, доходной кокаиновой торговой компании. Некоторую часть капитала составляло даже жалование НАСА за время работы Сирокко на «Укротителе» до самой ее отставки.
В свое время Сирокко наняла швейцарского консультанта и бразильского адвоката. Дала она им всего два поручения: беречь ее деньги от инфляции и избегать конфискации доходов коммунистическими режимами. Также намекнула, что желательно вкладывать деньги в фирмы, занимающиеся космическим туризмом, и не использовать их в целях, противоречащих интересам Соединенных Штатов. Бразильский адвокат счел последнее требование старомодным и уже не поддающимся четкой дефиниции. В ответ Фея вежливо написала ему, что адвокатов на Земле как дерьма. Бразилец все понял как надо, и на Сирокко до сих пор работали его потомки.
А потом Фея об этих деньгах забыла. Дважды в год ей приходил финансовый отчет, который она открывала лишь затем, чтобы взглянуть в конец. Фортуна позволила капиталу пережить две серьезные депрессии, когда бесчисленные недолговечные инвесторы были стерты в мелкую пыль. Агенты сознавали, что Фея может смотреть далеко в будущее и что ее не волнуют временные потери. Случались неудачные годы; общей же тенденцией был неуклонный рост.
Сирокко все это казалось ничего не значащей абстракцией. Почему ей должно быть интересно знать, что в ее собственности находятся X килограммов золота, У процентов акций корпорации «У-Плюс» и Z немецких марок в редких почтовых марках и произведениях искусства? Только если отчет прибывал в скучный день, Сирокко еще могла несколько минут похихикать над перечнем прибылей, где упоминалась всякая всячина - от борделей до эрделей и от Моне до мулине. Лишь раз она послала на Землю письмо - когда случайно обнаружила, что владеет Эмпайр-Стейт-Билдинг и что оно предназначено для сноса. Сирокко велела вместо этого восстановить здание и в два последующих года потеряла миллионы. Зато потом все вернулось сторицей, и ее агенты решили, что Фея, несомненно, финансовый гений. Здание же осталось на месте только потому, что когда-то семилетняя Сирокко вместе с мамой поднималась на самый его верх и более приятных воспоминаний о матери у нее не осталось.
Время от времени она подумывала завещать свой капитал кому-нибудь такому или чему-нибудь эдакому, но уже оказалась так далека от земных забот, что понятия не имела, где ее деньги могут пригодиться. Они с Габи часто шутили, что стоило бы, пожалуй, выбрать фамилию из телефонного справочника и свалить все эти бумажки на кого Бог пошлет. Или, к примеру, обеспечить ими содержание роскошных санаториев для ушедших на заслуженный отдых проституток.
Но вот, наконец, эти деньги оказались очень кстати.
Трини еще очень издалека заметила самолет по посадочным огням, сияющим в ночи Тейи. И много позже услышала надсадный вой небольшого ракетного движка. Ох, не нравилось ей все это. Техника Сирокко еще не прибыла, когда Трини заняла свой пост на Убежище Номер Одиннадцать; сюда ее, как всякого порядочного человека, запузырили. А ведь одна из причин, почему Трини явилась в Гею, было желание сбежать от напора машинной цивилизации. Подобно большинству поселившихся в Гее людей, она с подозрением смотрела на любую технологию, кроме самой простейшей. Впрочем, Фею можно было понять. Сирокко развязывала тотальную войну с бомбадулями, и Трини не сомневалась, что скоро в небе ни одной этой сволочи не останется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144