Пришлось тяжко, особенно с шестами треножника Вальи для перевязи. Не будь низкой гравитации, никогда б ему на такое не отважиться. Но все равно тяжесть была страшная.
Валья ходила вперевалку, сначала поднимая один костыль, затем другой - и сопровождая все это движениями задних ног. Все это накладывало непривычное напряжение на плечи, человеческую спину, прямой угол позвоночника. Крис понятия не имел, как выглядит скелет титаниды; лишь не сомневался, что ее позвоночный столб должен сильно отличаться от человеческого - иначе как бы она поворачивала голову на 180 градусов и делала другие немыслимые движения, которые ему довелось наблюдать. Тем не менее, сходство тоже было - боли в спине они испытывали почти одинаковые. Под конец каждого дня похода лицо Вальи перекашивалось от страдания. Мышцы на изгибе спины становились как негнущиеся канаты. Массаж не помогал, хотя Крис старался вовсю. В конце концов, чтобы принести титаниде хоть какое-то облегчение, он принимался молотить ее кулаками, словно готовил отбивную.
Постепенно они окрепли, хотя все равно понимали, что легко им не станет. Некоторое время каждый следующий отрезок выходил длиннее предыдущего, пока они не достигли максимума, который Крис оценил в полтора километра. Ежедневно им попадалось множество отметок, сделанных Робин во время ее более раннего прохода. Не было возможности узнать, как давно сделаны эти отметки, и не было времени обсуждать, что они оба на этот счет думают. По всем прикидкам Робин уже давным-давно должна была вернуться с подмогой.
Крис и Валья тащились все дальше и дальше - и с каждым днем у них в головах все яснее вырисовывался один вопрос.
Где же теперь Робин?
ГЛАВА XXXVIII
Бравада
Робин уже давно перестала сомневаться в правоте Криса. Она ее признала. Не следовало ей таскаться по такому месту одной.
Она еще раз попыталась шевельнуть рукой. И на сей раз кое-чего добилась - один палец слегка дернулся, и она почувствовала под ним что-то твердое. Но ее охватил страх: а вдруг окажется, что тело переломано. В таком случае она вечно будет лежать во тьме, и, хотя подавляющая часть этой вечности пройдет в безмятежной нирване, следующие несколько недель станут предельно скверными.
Как странно думать, что меньше года назад ей было девятнадцать. Она не знала страха и тем более не думала, что не далее как завтра может оступиться и пролететь тысячу метров к своей смерти.
Впрочем, у смерти не было основания ждать до завтра. Пока Робин беспомощно здесь лежит, Ночная Птица вполне может подкрасться к ней и… и проделать все то, что она проделывает с беспомощными ведьмами.
Робин снова изо всех сил попыталась повернуть голову. Еще совсем немного - и она ее увидит. Конечно, если, как уже заподозрила Робин, Ночная Птица и впрямь притаилась на том каменном выступе в нескольких метрах над головой. И снова ничего не вышло. Только в глаз, будто жало, вонзилась соленая капелька пота.
Надо свистеть, припомнила девушка. И тут же: чушь и нелепость. Тебе уже девятнадцать лет, скоро двадцать. Ночной Птицы ты не боялась с тех пор, как стукнуло шесть. И все же, будь она способна сморщить губы, защебетала бы как канарейка.
Робин вовсе не была уверена, что далекие звуки, которые стали слышаться вскоре после того, как она ушла от Криса и Вальи, складывались из эха ее собственных шагов, негромких шепотков рассевшихся наверху сиялок, далекого шума падающей воды. А неуверенность всегда позволяет разгуляться воображению. Вот зрелище Ночной Птицы и выпрыгнуло из детских воспоминаний, чтобы визжать и скалиться где-то совсем рядом - но вне поля зрения.
Робин не верила, что это и впрямь Ночная Птица; даже в своем теперешнем состоянии она понимала, что такого существа никогда не было - ни здесь, ни на Земле. Всего лишь страшилка, какие рассказывают друг другу маленькие девочки, - и ничего больше. Но вся каверза насчет Ночной Птицы заключалась в том, что ее никто никогда не видел. Она слетала вниз на крыльях тени и всегда нападала сзади, могла менять форму и размеры, подлаживаясь к любому темному уголку, чтобы с одинаковой легкостью прятаться в мрачной каморке, под кроватью или даже в пыльном углу. И то, что преследовало Робин - если вообще это что-то было, - принадлежало царству грез. Ведь она ничего не видела. Иногда ей казалось, что она слышит отвратительное поскребывание когтей, постукивание жуткого клюва.
Робин знала, что, помимо огурцов, латука и креветок, в пещере есть и другие живые существа, а также различные виды растений. Попадались ей крошечные стеклянные ящерки. Ног у них было от двух до нескольких сотен. Ящерки любили тепло, и, по мере продвижения на запад, их становилось все больше. Вскоре первой утренней заботой стало для Робин вытряхивание из спального мешка всех забравшихся туда стекляшек. Еще были твари, подобные морским звездам, улиткам и устрицам, разнообразные как снежинки. Раз Робин увидела, как сиялку прямо в полете сцапал невидимый летун, а в другой раз нашла нечто, вполне способное быть частью вездесущего тела Геи, лишенной своих каменных одежд. Или с таким же успехом могло быть существо, рядом с которым синий кит показался бы не больше пескаря. Все, что Робин выяснила наверняка, это то, что оно теплое, мясистое и, по счастью, сонное.
А если в пещере, которая на первый взгляд казалась бесконечными километрами голых камней, жили все эти твари, то почему бы там не обитать Ночной Птице?
Робин еще раз попыталась оглянуться через плечо, но на сей раз удалось лишь чуть-чуть приподнять подбородок. Вскоре она уже могла слегка дрыгать ногой. Но еще долго после того, как девушка вновь оказалась способна двигать руками и ногами, она оставалась недвижной как бревно, дожидаясь, пока обретет полный контроль над телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144