И тогда, в тот момент...
...когда я сидела, скорчившись возле него на полу, а он смотрел на меня сверху вниз своим загадочным взглядом...
...я подумала: что я здесь делаю, черт побери? И что означает этот взгляд?
Да мною же просто играют! У меня не осталось никаких сомнений: вылазка в окно "Б" была лишь подготовкой к вылазке в окно "В". Не трахайся с ним, если не захочешь. И расскажи ему про ребенка. Она же просто слизнячка.
Кукловод вовсю дергал за ниточки. Его звали Шерман.
Я уже не удивилась, увидав очередные перемены на лице у Шермана, когда он встретил меня у Ворот. Нет, лицо его не стало человеческим, но перестало быть карикатурным. Я не удивилась бы даже, улови я в его чертах явное сходство с Биллом Смитом-намеки на которое проглядывали в раннем лицетворчестве Шермана,-- однако сходства не было. Передо мной стоял андроид, но уже без всяких признаков фиглярства. Серьезная личность.
Окружающие теперь относились к нему с почтением. И безмолвно расступились, давая нам пройти в отдельную комнату, куда Шерман повел меня побеседовать с глазу на глаз.
--Ну, как дела?-- спросил он.
--Может, лучше ты мне расскажешь?
--Хорошо. Ты отвлекла Смита, не позволив ему дослушать слова де Лизла. Смит тебя узнал, и твое лицо накрепко запечатлелось в его памяти. Крики де Лизла, безусловно, покажутся ему странными, но он решит не ломать понапрасну голову, тем более что коллеги его поддержат. Упрямее всех окажется Том Стэнли, но и он в конце концов убедит себя в том, что де Лизл попросту рехнулся.
--Я не собираюсь идти туда, Шерман.
Он продолжал, словно не слыша меня.
--Новый член комитета, мистер Петчер-- или Горди, как он любит, чтобы его называли,-- не прилетит в Калифорнию 12-го вечером. И Смиту, несмотря на крайнее нежелание, придется провести пресс-конференцию. Она пройдет, как обычно, в виде бесплодной говорильни: Смиту нечего будет сказать репортерам, а они забодают его своими вопросами. Весь вечер он будет повторять одно и то же: "Без комментариев".
--Я не пойду туда, Шерман.
--На пресс-конференции Смит впервые встретится с мистером Арнольдом Мейером, физиком-мистиком и известным сумасбродом. Вопросы Мейера покажутся Смиту идиотскими, но имя и внешность врежутся в память, хотя и не вытеснят из нее другое имя и другое лицо, увиденное в тот день. Мы продвигаемся вперед, Луиза, но до выхода из леса еще далеко.
--Я не пойду туда.
Он умолк, пристально глядя на меня в тишине. Потом совсем человеческим жестом сложил вместе кончики пальцев и постучал ими по подбородку.
--Расскажи ему про ребенка, Луиза,-- проговорил он.-- Она же просто слизнячка.
Я встала, намереваясь раздолбать его в клочья, но вставать мне, как выяснилось, не стоило. Я потеряла сознание.
Глава 12
Продукты времени
Свидетельство Билла Смита
Он кричал: "Мертвые! Они все мертвые, все до одного! Мертвые и обгорелые, Гил! Мертвые, обгорелые, разорванные на куски, все мертвые..."
И тут самолет ударился о вершину, и де Лизл умолк навеки.
День уже клонился к вечеру, когда пленку наконец обработали, очистив от шумов, и мы смогли разобрать слова. Оператор вырубил магнитофон, а мы все сидели, не в силах опомниться.
В голосе де Лизла был неописуемый ужас-- он выплескивался наружу, явственно ощутимый, несмотря на плохонькое качество записи.
Сказать, что мы были ошеломлены, значит ничего не сказать. Никто из нас в жизни не слыхал подобных воплей на пленках РС. Страх, напряжение-- сколько угодно. Они не роботы-- те парни, что водят самолеты. Они стараются (чисто рефлекторно, как мне кажется), скрыть свое смятение в такие минуты, но эмоции прорываются наружу.
Нет. Все равно непонятно. Я привык к героизму летчиков или, по крайней мере, к стоицизму, но и паникой меня не удивишь. Пилоты такие же люди, как и мы. У них бывают душевные невзгоды, проблемы с выпивкой, семейные неурядицы. И свихнуться они тоже могут-- но только не во время аварии в воздухе.
Да им попросту некогда! Даже пассажиры не успевают спятить так быстро. Я тоже помню фильм "Аэропорт", однако в жизни все иначе. В первые мгновения после удара могут раздаться крики, кто-то повскакивает с мест, но в скором времени наступает реакция. Люди просто сидят, остолбенелые, в своих креслах и ждут. Они не знают, что делать. И поэтому обычно не делают ничего. Они становятся очень послушными, они жадно ждут приказаний от бортпроводников и беспрекословно их выполняют. И только если аварийная ситуация затягивается и у них успевают созреть какие-нибудь бредовые планы спасения-- только тогда их приходится усмирять.
Уэйн де Лизл просто не мог так свихнуться за такой короткий срок.
Чтобы за тридцать три секунды опытный пилот, ответственный человек, не побоявшийся расстегнуть ремни и выйти к пассажирам в салон самолета, который мотало, как катящийся с горы камень,-чтобы за тридцать три секунды он превратился в слабоумного... в труса, вопящего, что они все мертвые? Мертвые и обгорелые.
Обсуждение затянулось надолго.
Джерри: "А может, они и правда были мертвые? Если, к примеру, в фюзеляже пробило брешь. Ведь некоторые тела и обломки мы нашли далеко от места крушения".
Версию с ходу отвергли, да Джерри на ней и не настаивал. Если бы салон разгерметизировался, дверь в кабину снесло бы ко всем чертям, и де Лизла вместе с ней. Кого-то из пассажиров, конечно, могло вышвырнуть наружу потоком выходящего воздуха, но все прочие остались бы живы. Самолет снизился уже до пяти тысяч футов, так что пассажирам не грозила ни декомпрессия, ни нехватка кислорода.
Крейг: "Он сказал, они были обгорелые. Быть может, пожар в салоне начался раньше, чем де Лизл туда вышел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63