Глядя на нее с высоты, он задавался вопросом, может ли реальная женщина быть настолько прекрасной, или это всего лишь иллюзия, рожденная магией лунного света.
Хелен грациозно двинулась по песчаному пляжу к воде, и у него возникло подозрение, что она пришла сюда с намерением искупаться. Курт не ошибся.
Хелен остановилась у самой воды, подняла подол длинной белой рубашки, обнажив стройные бедра. Дыхание Курта участилось. В страхе, что она снимет ночную рубашку, и в равной степени боясь, что она этого не сделает, он безмолвно молил: «Не надо, пожалуйста, не надо. Не делай этого со мной». И в следующее мгновение заклинал: «Ну пожалуйста, милая. Сними ее, ради Бога, сними».
Придерживая подол рубашки, Хелен медленно вошла в неглубокую воду. Было слышно, как она резко втянула воздух, а затем блаженно выдохнула, словно обрела долгожданное облегчение. Курт завороженно наблюдал, как она бродит по воде, шлепая ногами. Он ошарашенно моргнул, когда Хелен, по-детски взвизгнув, бросилась вперед, погрузилась в воду и поплыла, так и не сняв рубашки.
Спустя несколько секунд она повернула к берегу и вышла из воды. Сердце Курта оглушительно забилось. Мокрая рубашка подчеркивала каждый изгиб ее тела. Курт упивался этим зрелищем.
У нее была высокая упругая грудь. Напрягшиеся от холода соски явственно проступали под мокрой тканью. Невероятно тонкая талия плавно переходила в округлые бедра и длинные стройные ноги.
Горящий взгляд Курта невольно устремился к затененному треугольнику на стыке ее бедер, и он почувствовал, как в жилах забурлила кровь. Она стояла в лунном свете лицом к нему, словно боги любви поместили ее туда исключительно для услаждения его взора.
С рассыпавшимися по плечам мокрыми волосами, в тонкой батистовой рубашке, она казалась даже более обнаженной, чем если бы была совершенно голой.
Курт изнемогал от желания.
Это было решающее мгновение. Он мог спуститься к ней сейчас, когда она наиболее уязвима. Насильно удержать, сломив поцелуями сопротивление, и заняться любовью прямо здесь, на песке, прежде чем она успеет опомниться.
Сделав это, он либо сохранит на всю жизнь приятные воспоминания, либо будет сожалеть до конца своих дней.
Пока Курт мучительно размышлял об этом судьбоносном решении, Хелен повернулась и медленно пошла прочь.
Спасаясь от него.
Спасая его от самого себя.
Спасая их обоих от мимолетных восторгов, ведущих к горьким сожалениям.
Глава 28
Хелен сняла рубашку и насухо вытерлась полотенцем. Подойдя к комоду, выдвинула ящик, но после секундного раздумья закрыла его, так и не вытащив чистую ночную рубашку. Обнаженная, она забралась в постель, решив раз и навсегда держаться от янки как можно дальше.
В сущности, нет никакой необходимости разговаривать с ним каждый день. Даже видеться с ним в общем-то не обязательно. Нортвей добросовестно трудится и без надзора с ее стороны. И уж точно не нуждается в ее указаниях.
Не надо больше подглядывать за ним. Ведь она знает, что он редко надевает рубашку. И если вид его обнаженного торса действует ей на нервы, самое разумное – это перестать пялиться на него.
Именно так она и поступит. Перестанет с ним разговаривать. Даже смотреть на него не будет. За исключением тех моментов, когда это абсолютно необходимо.
В последующие несколько дней план Хелен работал на удивление хорошо. По большей части она оставалась внутри дома, занимаясь уборкой. Первые полдня проводила в комнате для гостей, находившейся рядом с ее спальней.
Это была светлая просторная комната с высокими французскими окнами, выходившими на веранду, окружавшую дом по периметру. Хелен широко распахнула их, чтобы хорошенько проветрить помещение.
Она отполировала до блеска мебель и сменила постельное белье. Хелен содержала эту комнату в образцовом порядке, как это делала ее бабушка Берк, не устававшая повторять: «Помни, детка, каждая уважающая себя хозяйка должна всегда быть готова к приезду гостей, которые пожелают остаться на ночь. Недопустимо, чтобы ее застали врасплох».
Когда она закончила уборку, комната сверкала чистотой и благоухала лимонным маслом. Хелен взбила розовые атласные подушки, покоившиеся на бледно-голубой бархатной кушетке, и подошла к двуспальной кровати с пологом, чтобы подвязать занавески из несколько выцветшего голубого бархата.
Закончив с комнатой для гостей, Хелен принялась за собственную спальню. Затем убрала гостиную и кухню, после чего перебралась в столовую с впечатляющей стеклянной люстрой, длинным обеденным столом и массивным сервантом розового дерева, где хранились тонкий фарфор и сверкающий хрусталь бабушки Берк.
Она старательно отполировала огромный сервант и висевшее над ним зеркало в золоченой раме. А напоследок любовно прошлась мягкой тряпкой по обеденному столу, за которым никто не сидел с тех пор, как Уилл ушел на войну.
Наступил субботний полдень, и Хелен с неудовольствием осознала, что ей придется встретиться с Куртом. Это было неизбежно. Каждую субботу он ездил в Спэниш-Форт за припасами.
Курт взял на себя эту обязанность сразу же после ее неудачной поездки в город, опасаясь, как бы это снова не повторилось.
Вначале Хелен даже слышать не хотела об этом. Не хватает только, сказала она, чтобы он ввязывался в уличные перебранки, осложняя и без того непростую ситуацию. Почему она решила, поинтересовался Курт, что он будет ввязываться в перебранки? Да потому, парировала Хелен, что если он появится на Мэйн-стрит, то не пройдет и квартала, чтобы не подвергнуться оскорблениям и не оказаться втянутым в ссору.
Курт заверил ее, что не собирается поддаваться на провокации, что бы ему ни сказали, тем более что его не слишком волнует отношение к нему граждан Спэниш-Форта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85