А еще час спустя, когда краешек солнца показался над горизонтом, он уже находился в своем лагере на ранчо.
Перекинув ногу через спину вороного, он спрыгнул на землю и направился в оштукатуренный белый сарай, где по его приказу было оборудовано стойло для Ноче. Давно уже заброшенный, этот сарай, равно как и окружающая его ограда, находился в некотором отдалении от прочих хозяйственных построек Орильи. Именно по этой причине его выбрал Луис. Он сам ценил возможность уединения и хотел обеспечить такой возможностью и своего призового жеребца.
Рослый вороной послушно последовал за хозяином в стойло и тихонько заржал в знак благодарности, когда Луис снял бадью с крюка в дальнем углу и набрал в нее овса. Для того чтобы как следует почистить Ноче, времени уже не оставалось. Слишком долго они играли на равнине. Луису надо было спешить, если он хотел одеться и вновь появиться во дворе, прежде чем проснутся домочадцы и солдаты приступят к утренним делам.
Предоставив ублаготворенному жеребцу наслаждаться поданным на завтрак овсом, Луис быстрым шагом направился к особняку и бесшумно поднялся по лестнице погруженной в сон асиенды. От широкой площадки центральной лестницы он повернул в западное крыло.
Проскользнув в хозяйскую спальню, он по недавно обретенной привычке взглянул на кровать. Путаница шелковистых белокурых волос, голое молочно-белое плечо и высокий изгиб бедра — вот все, что он увидел из того, что принадлежало женщине, которая спала, уткнувшись лицом в матрас. Обуздав желание снова забраться в постель и заняться с Эми любовью сейчас, когда она еще теплая и сонная, Луис быстро оделся. До его ухода Эми не просыпалась. Только в самый последний момент она успела уловить мимолетный образ выходящего из комнаты черноволосого смуглого мужчины, одетого в белую рубашку, бежевые брюки военного покроя и блестящие сапоги. Луис открыл дверь и вышел, так и не заметив, что сон уже отлетел от Эми. Эми поднялась не сразу.
Она достала с ночного столика перекинутый через него поношенный хлопковый капот, повернулась на спину и смущенно накинула его на себя, все еще ощущая неловкость от собственной наготы. Уставившись на сборчатый шелковый полог над головой, она потянулась, зевнула и мысленно признала, что спать вообще без всякой одежды действительно гораздо удобнее.
Или, точнее, было бы удобнее, если бы не досадная необходимость мириться с присутствием в своей постели обнаженного чужака. Неистового чужака с горячей кровью, чье странное обыкновение скидывать с постели все покрывала и подушки приводило к тому, что каждую ночь она оставалась без единого клочка ткани, который позволил бы ей укрыться от взгляда черных пронизывающих глаз.
— Река… — пробормотала Эми вслух, внезапно вспомнив вчерашнюю поездку на Пуэста-дель-Соль и странное выражение, которое она увидела в этих гипнотических черных глазах, когда Кинтано прижал ее руку к Солнечному Камню. Мысли так и заметались у нее в голове: Бог мой, река и в самом деле снова течет, и это потому… потому… Эми резко села, спустила ноги с кровати и энергично замотала головой. Нет?Этого не может… не может быть! Он тут ни при чем. Ни при чем! Я становлюсь смешной!
Но Эми чувствовала, что ей трудно дышать, и холодок пробегал по спине. На время позабыв о приличиях, она уронила капот, забросила за спину волосы и воззрилась в пространство… а перед глазами у нее стояла картина: низвергающийся водопад и быстро текущая река.
И высокий властный человек с золотым медальоном на груди.
Эми поежилась как от озноба, но поспешила заверить себя, что это просто из-за ее наготы. Господь Всемогущий, ведь Луис Кинтано — просто человек. Из плоти и крови. Человек, не наделенный даром творить чудеса. Не обладающий сверхъестественным могуществом!
Или… или у него есть такое могущество?
Имя Бог-Солнце снова и снова звучало у нее в уме, повторяясь, как неурочная молитва. Эми нетерпеливо оделась, привела в порядок постель и поспешила вниз на поиски Магделены.
Она была настолько взбудоражена, что даже сгоряча позволила себе нарушить собственное неукоснительное правило: никогда не обсуждать никаких личных дел со слугами; и на одном дыхании, ничего не упуская, выложила Магделене все, что случилось вчера. Она рассказала, как капитан вез ее домой из Сандауна. О том, что солдаты мексиканского отряда расчищали старые каналы. О срывающемся со скалистых уступов водопаде. О реке с вихрящимися водоворотами. О том, как капитан положил на Солнечный Камень ее руку; о незабываемом выражении, мелькнувшем у него в глазах.
И, закончив свою повесть, затаив дыхание, Эми спросила:
— Что ты думаешь об этих чудесах, Мэгги? Неужели я все увидела лишь в воображении? Возможно ли, что пересохшая река снова вернулась в свои берега… спустя столько лет?
Пышнотелая мексиканка улыбнулась и в свою очередь задала вопрос:
— А сколько лет, Эми, прошло с тех пор, как высохла река? Эми прищурилась, прикусила нижнюю губу и на мгновение задумалась:
— Не помню точно, но это было очень давно. Лет восемь прошло… или десять…
Магделена взглянула прямо в глаза Эми:
— Река высохла в то самое время, когда молодой Луис исчез из Орильи.
На лбу у Эми проступила испарина, и губы приоткрылись. После недолгого молчания она нервно засмеялась и промолвила:
— Ты же не веришь, что и в самом деле…
— Вот именно что верю, — перебила ее Магделена. — Мать Луиса, ацтекская богиня Шочикецаль, сотворила чудо и благословила это ранчо, подарив ему воду… а было это двадцать семь лет тому назад. Потом, когда ее сына вышвырнули из Орильи, она отняла свой дар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123