При этом в памяти у него прошла череда весьма возбуждающих картин. В прошлый вторник он был в необычайном сексуальном напряжении и едва дождался Белинду. Как только девушка оказалась в гостиной, он набросился на нее, повалил на пол и сорвал с нее нижнее белье. В своем нетерпении он едва сумел расстегнуть брюки. И надо же было такому случиться, что Уильяму, как всегда отпущенному на весь вторник, вздумалось вернуться именно в этот момент. К счастью, хорошо вышколенный слуга никогда не открывал двери не постучав. Стук заставил Эшлина и Белинду окаменеть. Оба они лежали на полу в самой недвусмысленной позе — граф между раздвинутых голых ног своей приходящей служанки.
— Кто там? — спросил он, от неожиданности несколько визгливым тоном.
— Уильям, милорд! Я забыл вазу, которую нужно подклеить. Вы изволили приказать, чтобы завтра она была на своем месте.
Белинда хихикнула, находя все это очень забавным. Эшлин поспешно зажал ей рот ладонью.
— Я передумал, Уильям. Можешь идти!
С трудом дождавшись стука наружной двери, Эшлин возобновил лихорадочные движения.
Сейчас, глядя на свеженькое юное личико Белинды, он вспоминал все это и прикидывал, нельзя ли под каким-то благовидным предлогом затащить ее в карету. То-то было бы сладко побаловаться с ней прямо под носом у ее мамаши, у своей чопорной невесты и у всего остального населения этого жалкого городишки! Однако подобная прихоть могла обойтись слишком дорого, поэтому граф с большим сожалением отказался от волнующей идеи. В конце концов, до вторника оставалось уже немного.
Пока он пребывал в этих приятных раздумьях, Мардж Бейкер не сводила с него благоговейного взгляда. Что за чудесный человек этот лорд Блэкмор, думала она, просто воплощение доброты и понимания! Судье Валланс на редкость повезло.
От восторженного созерцания ее отвлек Джо Саут. Заметив, что парень топчется перед ней в ожидании, пока на него обратят внимание, Мардж ободряюще улыбнулась ему, наполнила его тарелку разными вкусными вещами и пригласила как-нибудь поужинать в пансионе вместе с Ковингтоном.
После сытного обеда наступило временное затишье: мужчины покуривали и обсуждали ход празднества, женщины убирали со столов. Была среди них и Натали. Работая, она продолжала озираться по сторонам.
Кейна Ковингтона нигде не было.
Передохнув, публика с новым задором вернулась к шумным увеселениям, опустевшая было Мейн-стрит снова заполнилась народом. Не только мужчины, но и женщины и дети нашли в чем посоревноваться. Никто не чувствовал себя обойденным.
Белинда Бейкер завоевала титул самой красивой девушки города, а Зик Бредшоу, продубленный непогодой и косматый словно гризли старатель, был признан самым безобразным мужчиной, что он нашел весьма лестным для себя. Натаниель Парк, немногословный отец семерых детей, в третий раз показал себя самым сильным в Клаудкасле и смущенно согнулся вдвое, чтобы Натали могла возложить ему на голову позолоченный венец.
Но самым волнующим событием дня было, конечно, соревнование за самый крупный самородок. Здесь неожиданно для всех отличился четырнадцатилетний Бобби Клейборн. Угловатому подростку достался двуглавый орел, тоже позолоченный.
Время летело незаметно, настал час вечернего пиршества. Толпа заметно увеличилась — некоторые окрестные жители смогли добраться в городок только к ужину. Натали была почти уверена, что увидит Кейна в одной из очередей к столам с едой и напитками, но обманулась в ожиданиях.
Вторая трапеза была еще более сытной. Чтобы дать возможность пище улечься в желудке, Натали предложила Эшлину пройтись. Тот отказался под предлогом, что едва может двигаться.
— А я бы прошлась, — сказала Кэрол Томпсон. — Хочешь, я составлю тебе компанию?
— Конечно! — обрадовалась Натали. — Кстати, где Эстер? Я не видела ее со времени бега в мешках. Пойдем, узнаем, не хочет ли она прогуляться вместе с нами.
— Вряд ли. Она пошла уложить детей вздремнуть на сиденьях пролетки, чтобы не раскапризничались во время танцев.
И дамы покинули лорда Блэкмора, на ходу обсуждая события дня. Поскольку почти все население собралось на Мейн-стрит, остальные улицы городка были пустынны. Натали и Кэрол медленно шли по деревянному тротуару, наслаждаясь запоздалым теплом. Говорить было лень. Сытые, уже несколько утомленные, они отдавали должное передышке.
Вскоре они свернули на Денвер-стрит, где конторы перемежались то приемной зубного врача, то оценочной, то сыроварней. Все это стояло пустым и запертым. Надо сказать, что в День Эльдорадо открытыми оставались только салуны, да и в тех можно было встретить разве что последнего пьяницу.
В конце Денвер-стрит находился салун “Золотая жила”, непривычно тихий и безлюдный. Под лучами вечернего солнца у дверей кто-то сидел, вытянув ноги поперек тротуара и надвинув на запрокинутое лицо шляпу. В фигуре, во всей позе этого человека было что-то очень знакомое.
У Натали сильно застучало сердце. Кейн Ковингтон! Она знала, что без него не обойдется! Так и есть, торчит в городке, вместо того чтобы заниматься делом!
— Знаешь, Кэрол, я уже достаточно размяла ноги, — сказала Натали останавливаясь. — Пора возвращаться.
— То есть как это пора? — удивилась подруга. — Мы же только что вышли! — И она направилась дальше.
— Да, но…
— Что с тобой?
— Тише! Он услышит!
— Кто услышит? — Кэрол огляделась и наконец заметила одинокого бездельника. — Ну и пусть себе слышит, что с того… ах Боже мой! Это же мистер Ковингтон! Надо же, греется на солнышке!
— Пусть греется, не будем ему мешать.
— Наоборот! Идем поздороваемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114