Остался включенным только "Харон-3" с его блоком накопления. Со вчерашнего вечера он работал всю ночь, отмечая на экране размеренные взлеты и падения сигнала. Я поймал себя на том, что украдкой поглядываю на дисплей, неосознанно надеясь, что сигнал пропадет.
Зазвонил телефон, и я поднял трубку. Говорил Робби:
- Мне кажется, надо забрать ребенка, - сразу же начал он. - Это похоже на ступор. Сделается девочка буйной или нет, все равно миссис Я. с ней не справится. Спросите Мака, можно ли мне отвезти ее в психиатрическую палату Гая.
Я объяснил положение Маку и передал трубку.
- Послушайте, Робби, - сказал он, - я хочу рискнуть усыпить Ники еще раз. Может быть, это поможет, а может, и нет.
Начался спор. По отчаянной мимике Мака я понял, что Робби не сдается и, конечно, он был прав. Уже вчерашний эксперимент мог необратимо повлиять на сознание ребенка. Но я не мог представить себе, как Робби объяснит состояние девочки, если повезет ее в больницу.
Мак махнул мне рукой, требуя сменить его у телефона.
- Скажите Робби, чтобы не отключался, - бросил он.
Я был подчиненным Мака и не мог остановить его. Он подошел к передатчику "Харона-2" и включил питание - машина послала сигнал. Я взял трубку, передал Робби, что хотел от него Мак, и остался ждать. Потом я услышал, как Робби кричал миссис Янус: "Что у вас там происходит?" - и различил звук падающей на другом конце линии телефонной трубки. Несколько мгновений я слышал лишь отдаленные голоса, но наконец разобрал мольбы миссис Янус:
- Ну, пожалуйста, дайте попробовать, - упрашивала она Робби.
Мак повернулся к "Харону-1" и что-то подрегулировал. Затем он приказал мне поднести телефон как можно ближе к нему и потянулся за трубкой.
- Это ты, Ники?
Я стоял рядом и ловил шелест из трубки.
- Да, Мак, - голос девочки казался смущенным, даже напуганным.
- Скажи, Ники, что с тобой?
Девочка захныкала:
- Я не знаю. Где-то тикают часы. Мне это не нравится.
- Где эти часы, Ники?
Она не отвечала, и Мак повторил вопрос. Я слышал, как возражал Робби. Должно быть, он стоял где-то рядом у телефона.
- Они везде, - наконец ответила Ники. - Они у меня в голове. Пенни их тоже не любит.
Пенни? Кто такая Пенни? И тут я вспомнил - это ее близняшка, ее умершая сестра.
- А почему Пенни не любит эти часы?
Робби был прав - все это становилось невыносимым. Мы не должны были подвергать ребенка такому испытанию. Я покачал головой, но Мак, не обращая внимания, снова задал вопрос. Я услышал, как Ники заплакала.
- Пенни... Кен... - рыдала она, - Пенни... Кен...
Мак тотчас же включил "Харона-2". Программа воспроизводила вчерашнюю последовательность команд.
- Оставайся с Кеном. Рассказывай обо всем, что там происходит, требовала машина.
Девочка пронзительно закричала и, наверное, упала, потому что я расслышал возгласы Робби и миссис Янус и грохот падающего аппарата. Мы взглянули на экран: ритм сигнала участился, стал судорожным. На том конце провода Робби перехватил телефонную трубку:
- Мак, вы убьете ее, - взмолился он. - Ради Бога...
- Что с ней? - перебил его Мак.
- То же, что и вчера. Качается взад и вперед. Задыхается. Подождите.
Он снова бросил трубку, и Мак повернулся к пульту управления. Всполохи на экране стали ровнее. После долгой паузы Робби заговорил:
- Девочка хочет вам что-то сказать.
Последовало молчание. И наконец мы услышали детский невыразительный монотонный голос:
- Дайте им уйти.
- Ты хорошо себя чувствуешь? - спросил Мак.
- Дайте им уйти, - повторила Ники.
Мак неторопливо повесил трубку. Мы следили, как сигналы постепенно приобретают свою нормальную частоту.
- Так что же это доказывает? - поинтересовался я.
Внезапно Маклин показался мне старым и безмерно усталым, а в его глазах я различил выражение, которого раньше не замечал: он был обескуражен, сбит с толку, не мог поверить в происходящее, как если бы его мозг, руки, тело протестовали против зреющей в голове мысли.
- Может быть, это доказывает, что вы были правы, - ответил он. - Может быть, это доказывает, что разум все же продолжает существовать, когда физическая жизнь подходит к концу. В таком случае, нам удалось прорваться туда, по ту сторону смерти.
Эта мысль поразила нас настолько, что, онемевшие, мы застыли. Первым оправился Мак. Он подошел к "Харону-3" и уставился в картинку на экране.
- Темп изменялся, когда девочка говорила, - заметил он. - Но сама Ники не способна вызвать колебания частоты сигнала. Это была Шестая Сила Кена и ее умершей близняшки. Ники служит передатчиком чужой энергии - она одна и никто другой. Вы понимаете?.. - Он прервался на полуслове, круто повернулся и посмотрел мне в лицо. В нем снова поднималось возбуждение. - Ники единственная связь. Нужно привезти ее сюда, снова запрограммировать "Харона" и спрашивать еще и еще. Если и вправду мы сможем контролировать сознание и энергию...
- Мак, - перебил я его, - неужели вы хотите убить ребенка или еще хуже - на всю жизнь упечь ее в сумасшедший дом?
В отчаянии он снова взглянул на экран.
- Я должен знать, Стив, - сказал он. - Я должен это выяснить. Если сознание сохраняется, после того как погибает тело, если Шестая Сила торжествует над материей, значит не один-единственный человек на Земле победил смерть, а все человечество от начала века. Тогда бессмертие становится реальностью, и смысл жизни людей будет другим навсегда.
"Да, - подумал я, - будет другим навсегда. Сначала религия и наука будут дружно идти бок о бок. Но иллюзии неизбежно пройдут. И ученый, и священник поймут, что, обещая человеку вечность по ту сторону существования, они сделают хрупкой, уязвимой саму жизнь на Земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16