Ночь была темной и ветреной, гонимые по небу редкие облака скрывали звезды. Мерцали фонари, гуляющие то и дело теряли друг друга в толпе: «Нэнси Пенроуз, где ты?», «Кто-нибудь видел моего Джона?»
Воздух был напоен радостным волнением и ожиданием приключений… шепот во тьме… прикосновения рук…
Круг за кругом полетели раскрашенные кони; несчастный парень, обливаясь потом, крутил рукоятку.
Забыли девчонки о божеском страхе.
Пора уже стать поскромней и умней.
На ум им идут лишь одни вертопрахи –
Нет, чтобы глядеть на серьезных людей, –
заливалась губная гармошка, и кружащиеся на конях люди раскачивались в такт музыке.
Держа перед собой Энни, Джозеф сидел верхом на коне. Кристофер на другом конце причала бросал дротики, соревнуясь с голландским матросом.
Джозеф раскачивался под веселую мелодию, волосы Энни развевались вокруг его лица, губы его почти касались ее губ, и она, опьяненная ночью и сверкающими огнями, и думать забыла о том, что ждет ее впереди.
Круг за кругом летели они, смеясь, напевая, сливаясь голосами с безудержным потоком звуков.
Забыли девчонки о божеском страхе.
Пора уже стать поскромней и умней.
На ум им идут лишь одни вертопрахи –
Нет, чтобы глядеть на серьезных людей.
Джозеф плотнее прижал Энни к себе и зарылся лицом в ее волосы.
– Дорогая, я люблю тебя… люблю, уйдем отсюда… сейчас, немедленно. Я больше не могу ждать.
– Нет… Джо, это нельзя. Ах! Я не могу.
– Да.
– Нет… не проси меня.
– Да. Я говорю, да.
– Ах, Джо, как мы можем? Куда мы пойдем? Мы не должны.
– Да… уйдем, сейчас, по воде, на мой корабль. Любимая, я больше не могу без тебя… пойдем.
– Джо, пожалуйста…
– Энни, красавица моя, Энни, я люблю тебя! Быстро в шлюпку, она ждет у причала, и на корабль.
Испуганная и одновременно взволнованная Энни позволила Джозефу провести себя через густую, напирающую толпу и посадить в лодку. Темную воду покрывала крупная зыбь, беззаботный ветер развевал волосы и юбки девушки.
– Джо, отпусти меня, позволь мне вернуться!
– Я говорю, нет, Энни, это так чудесно, так чудесно…
Над волнующейся водой гавани лодка стремительно неслась к черному кораблю, который стоял на якоре у дальнего буя. Джозеф греб как безумный, его лицо было мокрым от брызг, сердце бешено билось, глаза сияли.
Небо очистилось от облаков, и на нем туманным блеском светилась одинокая звезда. В середине гавани ветер и отлив подхватили лодку и понесли ее к кораблю с такой же силой, с какой поток, вращающий колесо мельницы, устремляется в запруду.
Энни, сжавшись в комочек, сидела на корме, ее глаза и руки горели, колени дрожали. Что ее ждет, отчего она чувствует себя такой слабой и беззащитной, откуда это странное возбуждение? Джозеф не обращал на нее внимания.
Огни причала растаяли вдали, музыка еще звучала, но постепенно становилась все тише.
Забыли девчонки о божеском страхе.
Пора уже стать поскромней и умней…
Из своего окна Филипп Кумбе с презрением наблюдал за толпой. На какой-то миг он увидел Джозефа и Энни, которые шли, держась за руки, в направлении ярмарки, но они тут же скрылись. Филипп плотнее задернул портьеры, отошел от окна и сел у погасшего камина наедине со своими мыслями.
А в гавани маленькая лодка ударилась о борт корабля, и по свисающей с него веревочной лестнице вверх поползли две фигуры.
– Джо, что я наделала… что я наделала? – шептала Энни.
Джо взял ее лицо в ладони. Кроме них на «Джанет Кумбе» никого не было. Высоко над его головой раскачивался якорный огонь. Между кораблем и Плином лежала гавань. То был звездный час Джозефа, прекрасный, победоносный.
Он на руках отнес Энни вниз, в тихую каюту.
Пять дней спустя они обвенчались без церковного оглашения.
Эта женитьба произвела целый переворот в семье капитана. Джозеф переселился в Дом под Плющом, который после смерти Томаса стоял пустым, поскольку Мэри не захотела оставаться там одна и теперь жила с Сэмюэлем и его семьей. В услугах племянниц необходимость, разумеется, отпала.
Кристофера женитьба отца глубоко потрясла. Он сразу невзлюбил Энни, подозревая, что при всей своей красоте она глупа и ограничена, более того, не способна дать отцу прочного счастья.
Эти смехотворные влюбленные из Дома под Плющом смущали и раздражали его. Он старался как можно больше времени проводить на верфи, делая вид, что любит свою работу, но при этом твердо решил для себя рано или поздно уехать из Плина и поискать счастья в другом месте.
Альберт, устав дожидаться, когда «Джанет Кумбе» снова выйдет в море, нанялся на другое судно и предоставил отца его судьбе.
Чарльз прислал письмо из Африки, в котором передавал мачехе поклон; Кэтрин была в восторге от того, что у нее появилась подруга почти одного с ней возраста.
Джозеф напоминал человека, мысли которого витают в облаках, а ноги стоят на краю пропасти.
Шесть недель он прожил не думая ни о времени, ни о деньгах, ни о чем и ни о ком, кроме себя и Энни. Корабли покидали гавань и вновь возвращались, лето было в полном разгаре, но «Джанет Кумбе» по-прежнему стояла у своего буя, всеми забытая и покинутая.
Однажды в конце июля в Дом под Плющом зашел поужинать Дик Кумбе, первый помощник капитана семейного судна, твердо решив тактично поговорить со своим дядюшкой-шкипером. Сам он женат не был и с легким презрением относился к тому, что его дядя пал жертвой женских чар и, вместо того чтобы заниматься своим кораблем, оказался под каблуком у жены.
Был теплый, красивый вечер, и Дик застал Джозефа и Энни сидящими в саду.
– Рад тебя видеть, племянник, – сказал Джозеф, не поднимая глаз. – Прекрасная погода, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120