Дженифер прикоснулась к его руке. – Если хотите, можете прочесть эти письма. Сейчас, при мне.
Джон искоса посмотрел на нее.
– Можно? Это очень мило с вашей стороны, Дженифер.
Она разложила письма перед собой, и они сидели, касаясь друг друга плечами и подперев подбородки ладонями.
Когда они прочли все письма, Дженифер молча отодвинула их в сторону.
– Как оказалась здесь эта шкатулка? – спросила она.
– Она принадлежала вашему деду. Он всегда держал ее здесь. Потом, когда шкипером стал Дик Кумбе, он тоже ею пользовался. Должно быть, письма вашего отца попали в нее, когда Джозефа Кумбе отправили в Садмин.
– Папа наверняка писал и другие, интересно, что с ними стало.
– Наверное, их уничтожили.
– Да, наверное.
– Вы хотите забрать шкатулку?
– Нет… оставим ее здесь, где она всегда была.
Он встал, взял шкатулку и положил ее в ящик.
Потом вернулся и, засунув руки в карманы, с любопытством посмотрел на Дженифер с высоты своего роста.
– Итак, Дженифер, мы кузены.
– Да, но очень дальние.
– Не такие уж дальние, черт возьми.
Дженифер рассмеялась.
– Пойдемте на палубу, я хочу вам кое-что показать, – предложил Джон.
Они поднялись по лестнице и направились к полубаку.
– Дайте руку, – сказал Джон. Они перегнулись через фальшборт на самом носу корабля. – Вы ведь еще не знакомы с Джанет Кумбе, верно?
– Не знакома.
– Вот она, прямо под вами.
Дженифер посмотрела на носовое украшение в белой одежде… старинная шляпа, вздернутый подбородок, темные волосы обрамляют бледное лицо, глаза устремлены в морскую даль.
– Ах! – воскликнула Дженифер. – Как жаль, что я ее не знала, как жаль, что она умерла.
– Она не умерла.
– Не умерла?
– Нет. Она знает, что мы здесь, мы оба.
– Да, я верю.
Они улыбнулись друг другу.
– Дженифер, вы ничего не замечаете?
– Замечаю? Что?
– Что вы – это вылитая она?
– Носовое украшение?
– Да.
Дженифер рассмеялась.
– Неужели?
– Хм. Как странно, – неожиданно вырвалось у Джона. Он облокотился о фальшборт, подперев руками подбородок.
Дженифер подошла и встала с ним рядом.
– О чем вы думаете?
– Интересно, что заставило меня сегодня прийти сюда?
– Я рада, что вы пришли, – сказала она ему. – В конце концов, мы же кузены и должны знать друг друга.
– Кузены, и не такие уж дальние, верно?
– Нет… не дальние.
Они стояли, глядя на мелководье, и вдруг заметили замершего на дне краба. Джон нагнулся, поднял осколок стекла и швырнул его вниз. Под их дружный смех краб пустился наутек.
– Дженифер, а я, кажется, помню вас ребенком.
– Помните?
– Да, я уверен, что вас иногда приводили к нам на ферму пить чай. Вы были такой робкой, застенчивой.
– Неужели? Я уверена, что тоже вас помню. Однажды я играла в поле с мальчиком по имени Джон. Он все время бежал впереди, и я не могла его догнать.
– Держу пари, это был я.
Он ударил ногой по фальшборту.
– Дженифер, почему вы переехали к Филиппу Кумбе?
– Трудно сказать. Возможно, это своего рода тонкая месть.
– Не знаю, о мести я как-то не думал.
– Вам и не надо о ней думать. Это касается только меня.
Глядя на ее серьезное лицо, Джон не мог сдержать улыбки.
– Вы убежали из дома, верно?
– Я убежала из Лондона. Мой дом – Плин.
– Вы очень его любите?
– Да.
– Я тоже.
Над гаванью парили чайки.
– Сколько вам лет, Дженифер?
– Девятнадцать.
– Вы выглядите моложе.
– Нет, не выгляжу.
Они немного помолчали, затем Джон снова заговорил.
– Вам бы не хотелось как-нибудь взглянуть на верфь? Разумеется, если у вас нет более интересных занятий. Возможно, вам это будет интересно.
Он говорил таким тоном, будто ему абсолютно все равно, придет она или нет.
– Да, мне бы очень хотелось.
– Только не приводите с собой дядю Филиппа.
– Вы полагаете, что мне это могло бы прийти в голову?
– Дженифер… послушайте. Если вам станет совсем невмоготу, если вам вдруг окончательно опротивеет его вид, вы обещаете прийти и сказать мне об этом?
– Хорошо, Джон, я приду. Вы имеете в виду, что если мне станет совсем тоскливо на душе или… то я могу в чем-то на вас рассчитывать?
– Нет, не в чем-то. Во всем. Всегда, в любое время.
– Вы очень любезны. – Дженифер свистнула и посмотрела на часы.
– Мне пора возвращаться.
Они молча пошли к тому месту, где висела веревочная лестница.
– Подвезти вас на лодке? – спросила Дженифер.
– Нет, я могу вернуться полями. Она спустилась в шлюпку.
– Подождите минуту, – остановил ее Джон. У него был такой суровый и холодный вид, что Дженифер даже испугалась слов, которые затем услышала: – Послушайте, а что если мы заведем такое правило – приходить сюда по воскресеньям и разговаривать?
Дженифер не сразу ответила. Он говорил таким тоном, словно сама эта мысль наводила на него скуку.
– Вы этого действительно хотите? – спросила она – Разумеется. – Теперь он улыбался.
– Решено?
– Решено.
– До встречи, Дженифер.
– До встречи, Джон.
Теперь, когда Дженифер стала компаньонкой своего дяди, ей не имело смысла сидеть за машинкой в конторе. В деньгах она не нуждалась. Того, что Филипп выделял на ведение хозяйства, было более чем достаточно. Расточительностью Дженифер не отличалась, но, видя с какой болью дядя расстается с каждым шиллингом, она удвоила траты, поскольку знала, что он не посмеет ей отказать. Он твердо уверовал, что внучатая племянница ограждает его от мучительных страхов, что, пока она рядом, Джанет и Джозеф до него не доберутся. Он цеплялся за нее из страха за себя.
Он смотрел, как она тратит его деньги, и молчал. Дженифер знала, что расставание с каждым пенсом, которые она разбрасывала с такой расточительностью, доставляло ему нестерпимые муки, и, памятуя о своем отце, продолжала это делать азартно, весело, свободно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120