Сестра Энсел… Отвращение, испытанное накануне, не так легко было забыть.
– Не хотите ли вы сказать, что наша маленькая звезда тоже была животным? – улыбнулся молодой врач.
Мада Уэст почувствовала, что краснеет. Придется солгать. И не в последний раз.
– Нет, – быстро откликнулась она. – Разумеется, нет.
– Сестра Энсел все еще здесь, – сказала сестра Брэнд. – Она была так расстроена, когда сменилась с дежурства, что не могла уйти к себе и лечь спать. Вы не хотели бы ее повидать?
Тяжелое предчувствие охватило пациентку. Что она наговорила сестре Энсел в панике и лихорадке вчерашнего вечера? Прежде чем она успела ответить, молодой врач раскрыл дверь и крикнул в коридор:
– Миссис Уэст хочет пожелать вам доброго утра!
Он широко улыбался. Мистер Гривз махнул рукой и вышел, сестра Брэнд – за ним, молодой врач, отдав честь стетоскопом и отвесив в шутку поклон, отступил к стене, чтобы пропустить сестру Энсел. Мада Уэст глядела на нее не сводя глаз, затем на губах ее показалась робкая улыбка и она протянула вперед руки.
– Я так перед вами виновата, – сказала она. – Простите меня.
Как могла сестра Энсел казаться змеей?! Карие глаза, гладкая смуглая кожа, аккуратно причесанные темные волосы под шапочкой с рюшем. И улыбка, медленная сочувственная улыбка.
– Простить вас, миссис Уэст? – сказала сестра Энсел. – За что мне вас прощать? Вы прошли через ужасное испытание.
Пациентка и сестра держали друг друга за руки. Улыбались друг другу.
О Боже, думала Мада Уэст, какое облегчение, как она благодарна за то, что вновь обретенное зрение помогло развеять угнетавшие ее отчаяние и страх.
– Я все еще не понимаю, что произошло, – сказала она, прильнув к сиделке. – Мистер Гривз пытался мне объяснить. Что-то с нервом?
Сестра Энсел сделала гримаску, обернувшись к двери.
– Он и сам не знает, – шепнула она, – но он ни за что не признается в этом, не то попадет в беду. Он слишком глубоко вставил линзы, вот в чем дело. Слишком близко к нерву. Как еще вы остались в живых!
Она поглядела на свою подопечную. Глаза ее улыбались. Она была такая хорошенькая, такая приветливая.
– Не думайте об этом, – сказала она. – Вы больше не будете грустить, да? С этой самой минуты. Обещайте мне.
– Обещаю, – сказала Мада Уэст.
Зазвонил телефон, сестра Энсел выпустила руку пациентки и потянулась за трубкой.
– Вы сами знаете, кто это, – сказала она. – Ваш бедный муж. – И передала трубку Маде Уэст.
– Джим… Джим, это ты?
Любимый голос так тревожно звучал на другом конце провода.
– Ты в порядке? – сказал он. – Я уже дважды звонил старшей сестре, она обещала держать меня в курсе. Что, черт подери, там происходит?
Мада Уэст улыбнулась и протянула трубку сестре.
– Скажите ему, – попросила она.
Сестра Энсел поднесла трубку к уху. Смуглая нежная рука, матово поблескивают розовые полированные ногти.
– Это вы, мистер Уэст? – сказала она. – Ну и напугала нас наша пациентка. – Она улыбнулась и кивнула женщине в постели. – Можете больше не волноваться. Мистер Гривз сменил линзы. Они давили на нерв. Теперь все в порядке. Видит она превосходно. Да, мистер Гривз сказал, завтра мы можем уехать.
Пленительный голос, так гармонирующий с мягкими красками, с карими глазами. Мада Уэст вновь протянула руку к трубке.
– Джим, у меня была кошмарная ночь, – сказала она, – я только сейчас по– настоящему начинаю все понимать. Какой-то нерв в мозгу…
– Так я и понял, – сказал он, – чудовищно. Слава Богу, им удалось его найти. Этот Гривз – сапожник.
– Больше это не повторится, – сказала она. – Теперь, когда мне поставили правильные линзы, это не может повториться.
– Надеюсь. Не то я подам на него в суд. Как ты себя чувствуешь?
– Замечательно, – сказала она. – Немного сбита с толку, но замечательно.
– Умница, – сказал он. – Ну, не волнуйся, я приеду попозже.
Голос замолк. Мада Уэст передала трубку сестре Энсел, та положила ее на рычаг.
– Мистер Гривз правда сказал, что я могу возвратиться домой завтра? – спросила Мада.
– Да, если будете хорошо себя вести. – Сестра Энсел улыбнулась и похлопала Маду по руке. – Вы уверены, что по-прежнему хотите, чтобы я поехала с вами? – спросила она.
– Ну конечно, – сказала Мада Уэст. – Мы же договорились.
Она села в постели. В окна вливались потоки солнечного света, освещая розы, лилии и ирисы на длинных стеблях. Совсем близко на улице слышался шум автомобилей, такой ровный, такой сладостный. Мада подумала о садике, ждущем ее дома, о своей спальне, о своих вещах, о привычном течении домашней жизни, к которому она теперь сможет вернуться. Ведь она снова видит, а страхи и тревоги последних месяцев забудутся навсегда.
– Самое драгоценное на свете, – сказала она сестре Энсел, – зрение. Теперь я это знаю. Я знаю, чего я могла лишиться.
Стиснув руки перед собой, сестра Энсел сочувственно кивала.
– И зрение к вам вернулось, – сказала она. – Это чудо. Вы никогда больше его не потеряете.
Она направилась к двери.
– Пойду немного отдохну, – сказала она. – Теперь, когда я знаю, что с вами все в порядке, я смогу уснуть. Вам что-нибудь нужно, пока я здесь?
– Дайте мне, пожалуйста, крем для лица и пудру, – сказала пациентка, – и помаду, и гребень со щеткой.
Сестра Энсел взяла все это с туалетного столика и положила на постель так, чтобы Мада легко могла их достать. Она захватила также ручное зеркало и флакон духов и с заговорщицкой улыбкой понюхала пробку.
– Изумительные, – проворковала она. – Это те, что вам подарил мистер Уэст, да?
Сестра Энсел уже вписалась в интерьер, подумала Мада. Ей представилось, как она – снова хозяйка дома – ставит цветы в маленькой комнате для гостей выбирает книгу, приносит портативный приемник, чтобы сестре Энсел не было скучно по вечерам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14