– Убежден, что уважаемые леди меня извинят, –сказал он, – но груз прожитых лет сказывается не только в ухудшении зрения и образовании серы в ушах, но и в позыве чаще сливать жидкость, да простится мне подобное вульгарное выражение.
– Увы, я знаю об этом тоже не понаслышке, – ответила Мад. – Эмма, проводи мистера. Уиллиса.
Внучка выполнила требуемое, и гость, неверной походкой пройдя через холл, скрылся из виду.
– Милый Таффи, – сказала Мад, во время его довольно длительного отсутствия вновь наполнившая его бокал. – Как бы он понравился твоему дедушке.
Интересно, он только поет или и на фортепиано играет.
Можно уговорить его выступить. Беда только, что пианино расстроено, к нему так давно никто не притрагивался, а Дотти как-то говорила мне, что мыши уже до молоточков добрались.
Мистер Уиллис явно задерживался.
– Милая, – сказала Мад, – по-моему, тебе лучше пойти и посмотреть, чем он там занят.
– Ну уж нет, – воскликнула Эмма. – На самом деле, Мад, правильно говорит Дотти, нельзя его было приглашать к обеду. Что, если он там свалился?
– Тогда придется вызвать Бевила, – ответила бабушка.
Эмма замолчала. Она не собиралась сообщать, что доктор Саммерс и так появится. Лучше это будет сюрпризом, хотя доктор, может, и не слишком обрадуется, когда узнает, что ему придется заниматься сельским бродяжкой. Наконец в дверях столовой показалась Дотти.
– Мадам, джентльмен, который ваш друг, лежит в прихожей на полу, – сказала она абсолютно бесстрастным голосом.
Эмма с бабушкой отправились проинспектировать это зрелище. Худшего не произошло, а если и произошло, то результаты благополучно исчезли в должном месте, и даже на спуск гость сумел нажать, но приложенные усилия окончательно подкосили его и он лежал на полу, растянувшись во весь рост, – так что Дотти сказала сущую правду; он громко храпел, открыв рот, а очки его криво сидели на носу. Мад нагнулась к нему, расстегнула воротник и пощупала пульс.
– Он в полном порядке, – сказала она. – Положим ему под голову какое-нибудь пальто, и пусть проспится. Хотя обидно. Я так хотела послушать его пение.
Фолли, вслед за Мад притащившаяся в прихожую, обнюхала распростертую на полу фигуру и отступила, ощетинившись.
– Не глупи, Фолли, – сказала Мад. – Бедняжка Таффи всего лишь немного перебрал.
– А когда он проснется, – спросила Эмма, – он сможет дойти до своей хижины?
– А ему и не надо туда идти, – ответила Мад. – Чуть попозже за мной заедет Джек Трембат на «лендровере», и можно взять Таффи с собой, посмотреть на веселье. Я и позвала его обедать, чтобы пригласить. После доброго сна зрелище ему еще и больше понравится.
Весь день непрерывно шел дождь, туман сгустился. Мистер Уиллис все спал на полу в прихожей. Доктор Саммерс не появлялся. Эмма пробовала звонить в больницу, но номер был постоянно занят. Из школы вернулись младшие, принесли очередную связку флагов CLUCK; они громко обсуждали завтрашний праздничный день. Эмма побежала к их комнатам, стремясь не пустить их к Мад, – обычно они направлялись именно к ней. Собравшись с силами, Эмма стала выслушивать, как все трое шумно возмущаются.
– У нас была сплошная история, – жаловался Энди. – Христофор Колумб, отцы-пилигримы, Георг IV, Джордж Вашингтон, Бостонское чаепитие – одно за другим, но что за праздник завтра, я так и не узнал.
– А я знаю, – сказал Сэм. – По поводу союза.
Когда-то давно они не хотели быть с нами, а теперь захотели. А мы должны радоваться. А к нам опять приходила эта Марта Хаббард и рассказывала, что в Америке в День благодарения всегда едят индейку, а я ответил, что у нас индейка – только на Рождество.
– Спорю, завтра ей не видать индейки, – сказал Энди, – их разве что в лагерь пришлют самолетом из Америки. Морская пехота дает большой обед в «Приюте моряка», и миссис Хаббард там будет, она сама сказала. А еще я слышал, как она говорила, что они не смогли пригласить Мадам, потому что у нее болит сердце. Знаю я, как у нее сердце болит! Ха, видели бы они мешки с шишками, которые она вчера принесла. А где Терри?
– Он на ферме, и Джо там же, – ответила Эмма.
Она поискала глазами Колина. Опять исчез. Инстинкт привел ее в прихожую. Колин, а рядом с ним Бен, – прильнули к замочной скважине. Когда Эмма попыталась оттащить его, Колин оглянулся.
– Там на полу лежит человек, – восхищенно произнес он. – Его, наверное, кто-то убил?
– Тише, – шепнула Эмма, – он плохо себя чувствует. Бен, стой!
Однако было уже поздно. Бен распахнул дверь в прихожую, и шум мгновенно разбудил гостя, подскочившего как кукла-неваляшка и принявшегося дико оглядываться по сторонам.
– Это бродяжка, – закричал изумленный Колин. – Мадам взяла его в плен, но забыла запереть на замок. Здрассте… – обратился он к проснувшемуся гостю, – вам уже лучше? Хотите посмотреть на Сэмову белку?
Мистер Уиллис нащупал очки и поправил их, пригладил пятерней свою седую шевелюру и медленно поднялся на ноги.
– Чувствую себя Рипом Ван Винклем Герой одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга, проспавший двадцать лет.

, – сказал он. – Сколько лет он пролежал в горах, что, когда спустился вниз, застал весь мир изменившимся? Этих мальчишек не было за обеденным пиршеством.
– Да, – пробормотала Эмма, – они только что вернулись из школы. Уже почти пять часов.
Мистер Уиллис ошеломленно покачал головой:
– Я шел по нужному делу, отклонился чуть в сторону и, судя по всему, оступился и упал. Вот ведь беда-то какая.
Мальчишки зачарованно уставились на него. Колин еще не слыхал валлийского певучего акцента, и по его внимательному лицу Эмма поняла, что он напряженно старается запомнить манеру речи Таффи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99