Барис сидел в камере, прислонившись спиной к каменной стене, разбросав ноги на сыром глиняном полу. Он находился в тюрьме Лэнгли уже десять дней. И в течение этих девяти дней Барис каждый раз с рассветом думал, что это последний день в его жизни, проведенной на этой земле. Он знал, что его казнят. Глубоко в душе, даже сам не зная почему, Барис чувствовал, что английские солдаты не успокоятся до тех пор, пока он не ляжет в могилу. Но ему не хотелось сдаваться.
Кроме беседы с графом-бастардом в самый первый день своего пребывания здесь, Барис ни с кем не разговаривал и никого не видел, кроме тюремщика. Рыцарь ничего не слышал, кроме его шагов, когда он подавал пищу через маленькое отверстие под дверью. Побег был невозможен, так же, как и свобода для его народа.
Барис сжал зубы. Нет, он не может сдаться. Ему нужно еще сражаться… и победить.
Затем он начал думать о Шане. Все эти дни Барис не переставал думать о ней. От мысли, что она так близко, буквально рукой подать, его сердце болезненно сжалось. О, только бы снова ласкать ее, почувствовать руками шелковистую кожу, слышать ласковый смех у своей щеки, да просто видеть девушку хотя бы один раз. Не стоило ему оставлять ее… Если бы он не был так предан Левеллину, она была бы его…
Барис сильно сожалел, что уехал в тот вечер.
Если бы только можно было зачеркнуть прошлое и повернуть время назад. Поступил бы он по-другому? Он задал себе вопрос, на который не смог сразу ответить. Что стоила любовь одного человека по сравнению со свободой для всех?
Звук шагов в коридоре прервал его мысли. Барис моментально вскочил на ноги, мучаясь вопросом, стучавшим у него в голове. Что могло заставить тюремщика прийти именно сейчас?
В замке повернулся ключ. Барис напряг слух и безошибочно уловил тяжелое дыхание. Рыцарь был наготове и буквально вжался в стену у двери.
Дверь со скрипом открылась. Барис оторвался от стены и набросился на входившего.
Почувствовав, что ее схватили сзади с такой силой, что трещали ребра, Шана вцепилась пальцами в локти, сомкнувшиеся у нее на шее. Она как-то умудрилась глотнуть воздуха и закричала:
– Барис!
Это был искаженный – неясный звук, так как она произнесла его имя, в то время как он зажал ей рот рукой. И тут рыцарь ощутил ее соблазнительные влажные губы. Он резко выпустил ее.
– Шана! – он произнес ее имя с мольбой и одновременно с бранью.
Барис повернул ее к себе лицом, рассматривая ее и не веря своим глазам.
– Что ты здесь делаешь?
Дрожащим голосом она сказала ему, как о чем-то решенном.
– Я пришла помочь тебе бежать, – ее улыбка исчезла, и она вцепилась пальцами в его руку. – Мы должны спешить, Барис. Мне удалось насыпать снотворного порошка в пиво тюремщику, которое ему подали на ужин. Но я не знаю, как долго он действует. К тому времени, как он поймет, что ты сбежал, ты должен быть далеко.
Они крадучись шли по коридору, уверенные, что тюремщик спит на своей скамье. Барис привлек Шану к себе.
– Как мы пройдем мимо остальных?
– Страж, который стоит у задней двери, заболел и спит в своей комнате, – прошептала она. – Тебя никто не задержит, и ты проскочишь в ворота.
Молча Шана наблюдала, как рыцарь освобождал тюремщика от меча и кинжала.
– А сколько человек может отправиться в погоню? – спросил он, пристегивая кинжал к поясу.
– Торн еще не вернулся от короля, – быстро сказала она. – А большинство людей уехали с сэром Джеффри и лордом Ньюбери сегодня утром. Гарнизон сэра Квентина находится здесь, но, по-моему, слуга открыл бочку вина после ужина, – ее глаза слегка блеснули. – Боюсь, что многие набрались, как следует.
Он провел пальцем по контуру ее щеки.
– Ты всегда была умницей, милая принцесса.
ПРИНЦЕССА. Ее сердце сжалось, когда лицо Торпа возникло перед ее мысленным взором. Она отбросила этот образ и с волнением посмотрела на Бариса.
– Барис, тебе нужно спешить.
Они больше не говорили, так как были уже на территории крепости. Барис шел за ней по пятам, когда они крадучись пересекали двор. Вот-вот должен был пойти дождь, облака густым покрывалом укутывали луну. Шана торопливо молилась Богу, чтобы луна не выглянула из-за облаков. В темноте ночному караулу будет труднее разглядеть Бариса. Даже если стражи и поднимутся, дождь смоет следы беглеца. Но все же к тому времени, когда они оказались у боковой двери, ее цервы были на пределе.
– Прости меня, что я не смогла достать тебе лошадь, – с сожалением прошептала она. – Боюсь, что тебе придется добираться пешком.
Он кивнул.
– Я знаю место, где можно укрыться, пока не уляжется шум.
Шана ничего не сказала. Наступило молчание, такое же тяжелое и мрачное, как эта ночь.
– Я не мог открыть тебе, что Дракон – это я, – вдруг сказал Барис. – Если бы у меня была такая возможность, я бы это сделал. Но я боялся, что это принесет тебе неприятности… Господи, я ругал себя тысячу раз за то, что оставил тебя в туночь в Мервине. Я никогда не думал, что он сбежит и увезет тебя, и ты окажешься в его власти.
– Не стоит говорить о прошлом, – сказала она с болью. – Мы уже ничего не можем изменить, Барис.
– Граф думал, что ты знаешь, что я Дракон, не так ли? Он приходил ко мне в темницу и потребовал, чтобы я сказал правду. Он думал, что ты обманула его! Господи, Шана, он не причинил тебе вреда, нет? Наказывал тебя или…
– Он не обижал меня, Барис, ни разу, – с жаром сказала Шана.
Наверное, он что-то услышал в ее голосе. Его тон стал резким. Своими глазами Барис поймал изгляд девушки.
– Почему ты вышла за него замуж, Шана, почему?
Она не моргнула под его безжалостным взором.
– Я мало, что могу добавить к этому, Барис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114