Шана была высокой для женщины, но тело ее отличалось изяществом и утонченностью линий. Длинноногая, с высокой грудью и выступающими сосками цвета спелой лесной ягоды, с чуть впалым, почти мальчишеским животом, она была полна женского обаяния. Внизу живота он разглядел золотистые завитки волос, один вид которых заставил его вообразить многое другое и почувствовать острое возбуждение. Он не был рад этому, готов был проклинать себя за то, что стал жертвой этой совсем не нужной страсти. Но он уже не мог справиться с другими потребностями своей души, ему нужно было познать эту женщину, погрузиться в эту манящую прекрасную плоть, несмотря на то, что кроме несчастья ему это ничего не сулило.
Торн вспомнил, что она сказала сегодня утром. «Он знает хорошо, как заставить женщину отвечать на каждое его желание или прихоть». Ах, да, этот ее обожатель Барис. Внезапно Торна охватила ярость. Он проклянет себя, если овладеет ею, когда она думает о другом.
Шана была рада, что не испытывала ничего, кроме злости, когда он оценивающе рассматривал ее обнаженное тело. Взгляд его прищуренных глаз медленно и внимательно скользил по ее фигуре. Она инстинктивно прикрыла руками грудь, но прежде чем она нашла слова, чтобы обругать его, он отвернулся, словно отпуская ее, и снова принялся за вино. Шана, воспользовавшись, случаем, быстро кинулась к кровати и нырнула под одеяло. Через минуту он погасил свечу. Покрывала поднялись, матрац прогнулся под весом его тела. Вторую ночь подряд они лежали молча на разных концах кровати, на расстоянии друг от друга.
Шана почувствовала, что злость снова оживает в ней. Она, наконец, обрела смелость, которую ей так не хватало раньше.
– Мальчик Вилл считает вас героем, я же просто презираю.
– Ах, да, вы мне напоминаете об этом при каждом удобном случае.
– Когда-нибудь вы об этом пожалеете, граф, клянусь вам, вы очень пожалеете.
– Принцесса, – со вздохом устало проговорил он, – я уже жалею.
Шану удивила интонация, с которой он это сказал. Она замолчала, ощутив угрызения совести. Хотя Торн ловко воспользовался возможностью помучить ее, разве не она сама в этом виновата?
Натянув простыни до самого подбородка, Шана пыталась разглядеть его в темноте.
– Если я вас так обидела, милорд, то, чтобы избавиться от меня, вы можете отправить свою обидчицу назад в Мервин. – Затаив дыхание, Шана ждала его ответа.
Он последовал незамедлительно, но, к сожалению, был совершенно не таким, на какой она рассчитывала.
– Должно быть, вы принимаете меня за дурака, – холодно сказал он. – У меня нет уверенности в том, что вы сразу же не помчитесь к Левеллину.
– Левеллину? А при чем здесь мой дядя? Я просто хочу вернуться в Мервин.
– Ну, я не думаю, что вашему дяде будет неинтересно узнать о положении войск здесь, в Лэнгли, а вы ему с удовольствием обо всем расскажете. Нет, принцесса, я и слушать не хочу о том, чтобы отпустить вас обратно в Мервин. Вы останетесь здесь, в замке Лэнгли.
Шана скорее почувствовала, чем увидела, как он отвернулся к ней спиной. Кровь в ее жилах стала медленно закипать.
– Тогда пусть вас накажет Бог за то, что вы так жестоко поступили с моим отцом! Пусть вас похоронят в куче навоза и вместо надгробия положат ваш череп! Пусть негодяи будут вашими спутниками в загробном мире, и ваша подлая душа попадет прямо в ад!
Торн взревел, повернувшись на спину, и даже в полной темноте она различила его яростный взгляд.
– Леди, я устал, но, похоже, что язык у вас явно без костей. Если вы так намерены расшевелить меня, то, что ж…
Крепкая рука Торна легла ей на живот, она почувствовала на теле его крепкие пальцы. Прежде чем она поняла его намерения, он занес ногу над ней и притянул ее к себе, обхватив руками за спину. Она была словно прикована к нему от груди до щиколоток. Шана инстинктивно начала сопротивляться, но скоро поняла, что ее противодействие приводит к тому, что он сильнее прижимает ее к себе.
В полном смятении она почувствовала, что его тело напряглось от близости с ней. Голос его стал ласковым.
– А-а, принцесса, вижу, что вы поняли. К несчастью, мое тело не такое разборчивое, как разум. Если вы не прекратите свои упражнения в риторике, мне придется постараться закрыть ваш маленький ротик другим способом.
Она увидела четко очерченный рот Торна над собой, его жесткий беспощадный взгляд. У Шаны пересохло горло, она застыла, покорная и дрожащая, боясь пошевелиться, почти не дыша.
Торн рассмеялся.
– Вижу, вы меня поняли. Очень хорошо. Но заверяю вас, миледи, совокупление с такой ехидной особой, как вы, возможно, и принесет облегчение моему телу, но оно вряд ли доставит радость моей душе.
Он отпустил ее. Она отвернулась и, подтянув колени к груди, отодвинулась от него как можно дальше. С другого конца кровати больше не раздавалось ни слова. Торн мрачно улыбнулся. Угроза переспать с ней подействовала самым неожиданным образом. Кажется, он нашел средство, при помощи которого можно добиться уступчивости леди… Пусть это было и неожиданным, но весьма действенным средством воспитания юной гордячки.
ГЛАВА 9
Принцесса проснулась от пения птиц, доносившегося с улицы. Солнечный зайчик танцевал у нее на ресницах, но она лежала совершенно неподвижно, не желая открывать глаза и опять сталкиваться с жестокой действительностью. Лучше снова погрузиться в царство снов, чтобы ей приснился Мервин в те давние времена, когда она лежала, распростершись на руках у отца, и слушала, как певец исполняет для нее веселую песенку, аккомпанируя себе на лютне. Усилием воли она подавила душевную боль, которая пронзала ее сердце, и подумала о тех счастливых временах, когда все еще были живы…
– Вы меня не обманете, делая вид, что спите, принцесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114