И тут она заметила знакомое лицо. Мальчик Вилл слонялся без дела у кухни, подбрасывая ногой, камень в дорожной пыли. Он был здесь так же одинок и чужд, как и она, с болью в сердце подумала девушка.
– Вилл! – она помахала ему рукой, а ноги сами понесли ее к мальчишке. Он стоял на месте, когда она приблизилась, но не улыбнулся ей в ответ. Вилл уже не был тем любопытным деревенским мальчуганом, который так понравился ей в первый день здесь. Тем не менее, она с радостью приветствовала его.
– Я надеялась, что увижу тебя, Вилл. У тебя все хорошо?
Он угрюмо смотрел на нее.
– Не думаю, что вас это должно волновать, – неожиданно колко ответил он.
Ее улыбка мгновенно исчезла, так как в его тоне было столько ненависти, что это потрясло ее.
– Ты не был моим врагом в тот день, когда мы встретились, – медленно проговорила она.
– Но я не знал тогда, кто вы. Действительно, тогда, кажется, никто не знал этого!
Она ощутила внезапную острую боль. Ее охватило беспокойство от мысли, что неприязнь Вилла вызвана не тем, что она из Уэльса, а тем, что она попыталась поймать его героя, графа.
– Но мы не ссорились с тобой, Вилл, – попыталась она урезонить его. – Как я могла? Ведь ты еще ребенок. И конечно, я не считаю тебя своим врагом.
– А как насчет графа Вестена, миледи? Вы считаете его своим врагом?
– Да! – утвердительный ответ сорвался с ее губ раньше, чем она смогла сдержаться.
Черты лица мальчика стали жесткими, как камень.
– Тогда вы и мой враг, миледи! – И он ушел прочь.
Разговор с ним заставил Шану вернуться в комнату. Что подумал об этом инциденте' Седрик, она не знала. Она покидала укрепление, ни разу не оглянувшись. Седрик шел следом, но она не обращала на него ни малейшего внимания, так как именно сейчас не смогла бы перенести больше ни слова осуждения, ни намека на него.
Уже в главной башне средневекового замка ноги сами собой понесли ее к окну. Чувствуя себя в капкане и одновременно побитой, беспомощной и не имеющей никаких надежд, она смотрела, ничего не видя, в сторону солдатских казарм и на простирающуюся до бесконечности даль. Стайка птиц вспорхнула в высокое яркое голубое небо, устремившись к горизонту… в сторону видневшегося в безоблачной дымке Уэльса.
Шану охватила грусть. Как давно она была в Мервине? Барис сказал, что его не будет всего несколько дней, но если дела задержат его дольше? Что, если он не получит требование графа о выкупе еще несколько дней, а может быть, и недель? Что, если посыльный собьется с дороги, еще хуже – на него нападут налетчики? Барис может никогда не узнать о том, что она находится здесь, и будет считать, что ее нет в живых, как и задумал граф…
Мысли летели дальше. Хотя ей больно было это признать, но пока граф был милосерден к ней. Ее обстоятельства могли быть и гораздо хуже. Он мог бы посадить ее в тюрьму, пока не получит ответа от Бариса. Но насколько хватит его великодушия? В любое время граф может пожелать увидеть ее навеки похороненной в этом кишащем ненавидящими ее людьми дворе в полной изоляции, сгноить в каком-нибудь сыром тесном подвале с мерзкими вонючими существами, которые будут ее единственными соседями по ночам.
Она задрожала. При мысли о крысах мурашки побежали по коже. Никогда Шана не чувствовала себя такой покинутой, как сейчас.
Наконец она взобралась на кровать и легла, уставившись взглядом в потолок. Она молила Бога, чтобы Барис уже вернулся домой и поскорее выкупил ее. Она просила Бога избавить ее от этого английского зверя. И, в конце концов, не столько от этих тяжких размышлений, а просто от скуки, которая убаюкала ее, она уснула.
Комната была вся в розовых отблесках сумерек, когда она проснулась. Подавив зевок, она вскочила с постели весьма вовремя. В комнату входил граф.
Он скрестил руки на груди и довольно насмешливо разглядывал взъерошенную, заспанную Шану.
– Ваш статус подводит вас, принцесса. Если вы думаете, что будете валяться в постели день и ночь, я побеспокоюсь о том, чтобы у вас было чем заняться.
Он еще не сделал и двух шагов по комнате, а она уже ясно ощутила исходящую от него силу – яростную, полную жизни, динамичную и дерзкую. И именно за это она ненавидела его больше всего.
Шана осталась на месте, но выплеснула на него свой гнев.
– Чего вы хотите? – требовательно и зло спросила она.
Он вежливо улыбнулся.
– После того, как вы провели весь день в одиночестве, я решил, что вам нужна компания.
– Только не ваша, милорд.
Торн сдержал огромное желание схватить ее и как следует встряхнуть, чтобы она научилась здраво мыслить… Он думал, что она, наконец, поймет свое положение, но теперь стало ясно, что это не так.
– Полагаю, что вы голодны, принцесса. Я действительно думал пригласить вас вниз, чтобы вы пообедали со всеми вместе.
Ее улыбка была такой же неискренней, как и его.
– Приглашение, милорд? Безусловно, мне не нужно вам напоминать, что я здесь не гостья, а пленница.
Его речь была бойкой и гладкой.
– О, миледи, что вы! Хоть и нежеланная, но вы все же гостья.
– Гостья или нет, – она говорила самым приятным голосом, на который была способна, – но боюсь, что я должна отказаться. У меня нет подходящего платья, чтобы надеть его, вы же видите. Вы очень небрежно отнеслись к подбору моего гардероба. – Она быстро махнула рукой в сторону своих платьев, все еще лежащих на краю кровати. – Эти явно не подойдут.
Улыбка Торна стала холодной как лед. Ее поведение было непредсказуемым, казалось, что она очень несговорчива, к тому же относится к тем людям, которые могут день и ночь спорить обо всем на свете. Он решил, что в детстве она была надменным избалованным ребенком, который со временем превратился в полную самомнения эгоистичную женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114