Шана закусила губу, бросив взгляд в сторону двери.
– Тогда, почему же вы…
Торн моментально понял, что она имеет в виду.
– Я думаю, вы хорошенько подумаете, прежде чем решитесь сбежать без одежды, миледи. А стоит вам только попытаться… Я очень чутко сплю и кладу меч рядом.
Граф скатился с нее. Девушка нырнула под покрывало и, забравшись в дальний угол кровати, сардонически подняла бровь. Торн не знал, оскорбиться ему или рассмеяться.
Он разделся и лег в кровать рядом с ней, но, все же стараясь соблюдать дистанцию. Может быть, подумал граф озабоченно, ее испуг настоящий, непритворный. Когда он целовал ее красивые, нежные, словно лепестки роз, губы, то почувствовал, что в этот момент они не лгали. Он ощутил сильное смятение девушки.
Осознание этого доставило Торну удовольствие… очень большое удовольствие.
ГЛАВА 7
Рассвет нового дня наступил слишком скоро. Шане показалось, что она только сомкнула глаза, как уже пришло утро. Издалека доносились звуки ударов кузнеца по наковальне, сопровождаемые хриплыми мужскими голосами.
Интуитивно почувствовав, что она одна, хотя и не слышала, когда граф встал с постели, Шана, свернувшись калачиком, безучастно смотрела, как лучи утреннего солнца пробивались сквозь, шторы. Она чувствовала себя вялой и не отдохнувшей, пролежав почти всю ночь без сна. Ее поочередно одолевали то гнев, то парализующий страх. И ей казалось, что заверения графа ничего не стоили, в любой момент он может наброситься на нее и сделать все, что угодно.
Только сейчас она поняла, что позволила глупым мыслям завладеть собой. «Вы льстите себе, принцесса, если думаете, что я хочу вас… Лучше я окажусь в аду, чем стану спать с такой коварной, способной на убийство стервой, как вы», – вспомнила она слова графа, презрительно фыркнула и решила, что это ее устраивает. Но, вопреки собственным мыслям, она занервничала, вспомнив, как он был нарочито зол и бессердечен с ней.
Ее пальцы сами собой потянулись к губам. Воспоминание о поцелуе графа вспыхнуло в ней вопреки ее желанию. Она подумала, что этот поцелуй не имеет ничего общего с нежным прикосновением Бариса к ее губам. Эта мысль вызвала в ней дрожь. В поцелуях Бариса чувствовались обожание и нежность, изредка они были дерзкими и возбужденными, но он осторожно вводил ее в мир страсти и наслаждения. Граф же и не пытался доставить ей удовольствие…
Он желал ее наказать.
И все же, вспомнила она, когда ослабела ненасытная жестокость его губ, Шана ощутила едва уловимую нежность с его стороны. Испугавшись самой себя, она отдернула руку от губ, глаза ее изумленно расширились. Ей совсем не доставили удовольствия его объятия – стоически сказала она себе. Нет, нисколько!
Она вскочила, прижимая к себе одеяло, хотя знала, что одна в комнате. Взгляд ее упал на груду одежды, разбросанной по кровати: на платье, в котором она была вчера, и все остальные тряпки, прихваченные графом. Не теряя времени даром, она оделась, опасаясь, как бы он ни вернулся. И хотя ей очень хотелось принять горячую ванну, пришлось довольствоваться холодной водой из таза. Рядом с умывальником лежала расческа. Шана протянула руку, чтобы взять ее, затем заколебалась. Ее гордость была уязвлена тем, что приходилось пользоваться его принадлежностями. Но волосы были безнадежно спутаны, она со вздохом подчинилась обстоятельствам и взяла ее.
Уже заплетая косу, она увидела маленький поднос на столе перед камином. Положив расческу, она пересекла комнату. Несколько толстых ломтей хлеба, обильно намазанных джемом и куски хорошо выдержанного сыра были аккуратно разложены на деревянном блюде, рядом с которым стояла высокая кружка с элем и тщательно сложенные салфетки. Это зрелище вызывало у нее голодные спазмы в желудке. Шана отвергла ужин вчера вечером, но от этой пищи она не будет отказываться.
Девушка охотно села за стол. Ей доставил огромное удовольствие и теплый, мягкий, свежий хлеб, и пахучий, острый сыр.
Спустя несколько минут, когда она поднесла ко рту последний кусок хлеба, Шана услышала, что дверь за ее спиной скрипнула и отворилась, затем снова закрылась. Она поднесла палец к нижней полной губе и так замерла, чувствуя себя пойманной на месте преступления. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы убедиться в возвращении графа. Она догадывалась, что никто другой не осмелился бы войти сюда без стука. Но, как она ни старалась, ощущение вины не проходило, и Шана мысленно ругала себя за то, что он принес пищу, а она не устояла пред ней.
Наконец она опустила руку на стол и повернулась вполоборота, так, чтобы видеть его. Да, это был он, и его взгляд, конечно, устремлен на поднос.
– Вижу, ваш аппетит улучшился, принцесса, – приветствовал он ее с показным радушием. – Искренне надеюсь, что наша простая английская пища пришлась вам по вкусу.
Он стоял у двери, и хотя его одежда была обычного покроя, бархат его туники был великолепен. Но не это занимало ее сейчас, она отчаянно пыталась вытеснить яркое воспоминание, так некстати нахлынувшее на нее… Но образ становился только ярче. Перед ее мысленным взором стояли его гладкие широкие плечи и отливающее бронзой тело, покрытое темными вьющимися волосами. Щеки Шаны покрыл румянец смущения, но она ничего не могла с собой поделать. Какое-то мгновение она не могла отогнать навязчивую мысль, что она лежала обнаженной в одной кровати с этим человеком, а он спал рядом с ней!
Ехидное замечание уже было готово сорваться с языка, но она все-таки предпочла не обращать внимания на его норов. Она поднялась, повернулась к нему лицом, вскинув подбородок и расправив плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114