— Только не шевелись и не двигайся, хорошо?
Бритва медленно скользила от бачков к подбородку. Кейн не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. Высунув розовый влажный кончик языка, Эбби так старательно приступила к выполнению своих обязанностей парикмахера, что от усердия у нее на лбу даже прорезались морщинки. Вырез ее блузки слегка разошелся, и Кейн увидел атласную золотисто-белую и восхитительно округлую верхнюю часть ее груди дразняще близко от себя. Он обругал себя скотиной за нескромность, но удержаться было не в его силах.
Теперь он не отваживался даже повернуть голову.
Перед ним возникло восхитительное видение. Он вообразил Эбби верхом на себе, ее бедра крепко сжимают его бедра. Ее великолепные распущенные волосы ниспадают с обнаженных плеч, соски, бесстыдно проглядывающие сквозь золотистые пряди волос, прикасаются к коже его упругого живота. Ее груди слегка раскачиваются в такт с нетерпеливым скольжением ее тела над вонзающимся в нее его мужским естеством.
К тому времени когда Эбби закончила процедуру бритья, капли пота выступили у Кейна на лбу. Пусть он еще и болен, но его тело проявляет привычную реакцию на ее близость.
Кейн сглотнул слюну. Он скорее сам перережет себе горло, чем снова позволит ей брить себя. Он никогда раньше не думал, что даже бритье может вызывать эротические ощущения… никогда до этого момента.
Эбби стерла остатки мыльной пены со щек Кейна, затем немного помедлила.
— Что такое? — насмешливо спросил он. — Не нравится своя собственная работа?
— Нет, не то, — улыбаясь, ответила Эбби. — Я просто не привыкла видеть тебя гладко выбритым.
Эбби внезапно почувствовала себя неловко от охватившего ее жара, когда поняла, что ее рука все еще лежит на бронзовой от загара крепкой груди Кейна.
На этом фоне ее рука выглядела изящной, светлой и слишком маленькой. Несмотря на болезнь, Кейн по-прежнему заставляет ее чувствовать себя хрупкой и слабой — правда, как это ни странно, она совсем не против. Ему стоит лишь взглянуть на нее, как все ее существо охватывает приятный трепет.
— Думаю, твой брат далеко не в восторге, что я занял его комнату, — проговорил Кейн, внимательно оглядывая спальню. Мебель из темного полированного дерева казалась величественной, но достаточно скромной.
На противоположной от постели стене висели два старинных ружья. Было ясно, что это комната мужчины.
Эбби убрала свою руку в более безопасное место — положила ее себе на подол.
— ! — Вовсе нет, — быстро сказала она. — Диллон обычно не ночует здесь, на ранчо. Фактически он и не живет здесь уже много лет. У него есть небольшой дом в городе. Так ему удобнее, поскольку он начальник полицейского участка и там требуется его постоянное присутствие.
Кейн молча выслушал это объяснение, наблюдая за тем, как Эбби подошла к комоду, чтобы расправить кружевную салфетку. Ей хотелось остаться здесь и составить Кейну компанию, но она чувствовала, что тот устал, и тихо вышла из комнаты, оставив его подремать.
Когда в тот вечер Эбби вернулась в комнату Кейна, она снова хотела дать ему на ужин мясной бульон. Но он уговорил ее принести ему порцию тушеного мяса, которое сама она, Лукас и Дороти ели на обед. Эбби сочла, что это вряд ли повредит ему:
Кейн выглядел гораздо бодрее, чем утром, и она решила, что кусок мяса быстрее поставит его на ноги.
Эбби задумчиво постучала кончиком пальца по своему перламутрово-белому зубу, — Может, я попрошу помочь тебе Лукаса.
— Лукаса?
— Это муж Дороги. Он старший работник на ранчо.
— Для чего? — спросил Кейн. — Черт возьми, у меня же полный порядок с ногами. Просто помоги мне встать, и все будет прекрасно.
Эбби не чувствовала такой уверенности, но решила промолчать. Кейн откинул простыни здоровой рукой и опустил ноги на пол. У Эбби на щеках появились яркие пятна. Казалось, что обнаженная грудь Кейна сейчас коснется ее. Несмотря на болезнь, его грубая мужественность по-прежнему волновала ее. Эбби была искренне рада, что на нем оказались кальсоны.
Кейн попытался встать на ноги, но не смог стоять твердо и даже покачнулся, так как ноги дрожали от слабости. Эбби поддержала Кейна, чтобы он не упал.
Когда его голова немного прояснилась, Кейн сделал несколько коротких шагов.
— Проклятие! У меня ноги как вата.
— Это потому, что ты так долго лежал. Ты прекрасно поправляешься. В следующий раз, когда ты встанешь с постели, уже не будешь чувствовать себя таким слабым.
Кейн повернул голову. Его подбородок слегка коснулся легкой, как пух, пряди волос у виска Эбби. Аромат полевых цветов, исходивший от этих волос, и ее мягкое, податливое тело, прикасавшееся к нему, лишь усилили его головокружение. Когда они трижды обошли комнату, кровь так сильно пульсировала у Кейна в плече, а голова так кружилась, что он уже с трудом что-либо понимал. Пробормотав очередное проклятие, он повалился на постель.
— Боже! Я не могу ходить. Я даже не могу самостоятельно есть. Какой, к черту, я тогда мужчина? — Кейн зажмурил глаза, борясь с надвигающейся на него темнотой.
Нежная рука убрала с его лба прядь волос. Тонкие пальцы переплелись с его пальцами. «Ты мой мужчина», — нежно, подобно легкому ветерку, прошелестел голос Эбби.
От этих слов голова Кейна совсем пошла кругом.
Наверняка ему это показалось, Эбби никогда не произнесла бы такую глупость — ни за что на свете…
Глава 17
В последующие два дня в состоянии Кейна наступило значительное улучшение. Эбби решила, что он чувствует себя уже достаточно хорошо, чтобы обедать вместе со всеми в столовой. Во время обеда к ним присоединился Лукас. Эбби объяснила Кейну, что Лукас и Дороти всегда ели вместе с их семьей за одним столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100