Чувствуя себя довольно неуверенно, Эбби присела рядом с Кейном, но не касаясь его.
— Где Сэм? — спросила она.
— Пошел проверить, нет ли кого поблизости.
— Мы, кажется, почти добрались до места?
Кейн молча кивнул.
Прошло несколько секунд, прежде чем Эбби тихо спросила:
— Неужели он… — она запнулась, — действительно бандит и жестокий убийца, как о нем говорят?
Кейн немного помолчал, потом, взглянув на Эбби, громко рассмеялся.
— Поверь мне, тебе совсем не нужно этого знать.
Эбби закусила губу.
— Я кое-что слышала о том, что он совершает грабежи. Мошенничества. Кражи.
Кейн не ответил. У него всегда все внутри переворачивалось, когда он вспоминал о Сэме и его жестоких убийствах, о том, как он мастерски умел ускользать от правосудия.
— Я также слышала, что он… что он убивает без всякой причины… только ради того, чтобы убить. — Эбби вздрогнула от одного лишь воспоминания о веревке, намотанной на луку седла Сэма. — Я слышала, что он любит заставлять людей страдать, что он любит слушать их крики и мольбы…
«Да! — захотелось крикнуть Кейну. — Все это верно». Неожиданно он очень разозлился на Эбби за то, что она воскресила в нем воспоминания о его собственном прошлом, о котором он предпочитал не вспоминать.
Кейн быстро вскочил на ноги и, повернувшись к Эбби, схватил ее за руки и поднял с валуна.
— Почему тебе надо это знать, Эбби? Ты хочешь знать, совершал ли все это и я?
Эбби побоялась ответить. Она пристально смотрела на побелевшие губы Кейна — верный признак его гнева. Она почти перестала дышать.
— Какой ужас! Неужели ты тоже участвовал в подобных злодействах? — прошептала Эбби.
— Я ездил с его бандой в течение года, Эбби. — Похоже, Кейн получал какое-то болезненное удовольствие, говоря ей об этом и не желая признаться в том, что, в глубине души презирая и ненавидя Сэма, делал обычно лишь то, что должен был делать, чтобы остаться в живых. Так называемые добропорядочные люди, подобные Эбби, этого не понимают. Или, возможно, не хотят понимать.
Эбби отвернулась от Кейна.
— Теперь я не знаю, что и думать. Я просто… пытаюсь понять, почему кто-то предпочитает такую жизнь — совершает сплошные преступления и потом спасается бегством от правосудия? Почему ты тоже предпочел такую жизнь?
Кейн ничего не ответил. Он молча стоял с застывшим, похожим на маску лицом. Мысленно Эбби перенеслась к той их ночи в хижине. Ей казалось невозможным, что этот мужчина с осунувшимся лицом тот же самый человек, который держал ее в объятиях, утешал, осушал ее слезы поцелуями, который так нежно и так страстно занимался с ней любовью.
Эбби широко открыла глаза и вопросительно посмотрела на Кейна.
— Почему ты оставался с Сэмом, Кейн? И прежде всего почему ты вообще присоединился к его банде и стал преступником?
Кейн грубо оттолкнул Эбби, его взгляд зло скользнул по ней.
— Могу я спросить, почему ты сейчас задаешь мне эти вопросы? С чего вдруг такое беспокойство?
Неужели только сейчас ты поняла, что я за человек?
Никогда в жизни Эбби не чувствовала себя такой несчастной. Слезы текли по ее щекам.
— Я… я просто пытаюсь тебя понять. Но ты ни за что не хочешь подпустить меня близко к себе, правда? Ты не хочешь позволить мне узнать, что действительно творится в твоей душе.
— Тебе бы не понравилось то, что ты узнала бы, Эбби. Поверь мне на слово!
— Почему ты не позволяешь мне судить об этом самой?
Кейн с трудом удержался от грубого ругательства.
— Что в конце концов тебе нужно от меня, Эбби?
Признание вины? Ты хочешь, чтобы я перечислил один за другим все свои грехи? Я бы не смог этого сделать, потому что их чертовски много. Кроме того, я не понимаю, зачем тебе это знать, почему это тебя беспокоит?
— Я действительно беспокоюсь! Я люблю тебя, неужели ты этого не понимаешь?
— Я уже раньше говорил тебе, Эбби. Ты не знаешь, что я за человек. Ты не знаешь, кто я.
— О нет, я знаю. Знаю больше, чем тебе кажется.
Тебе нравится, чтобы я думала о тебе только самое плохое. — Эбби старалась унять дрожь в голосе. — Ты не хочешь подпустить близко к себе только меня?
Или ты ведешь себя так же со всеми? Ответь же мне наконец!
Кейн стоял неподвижно, то сжимая пальцы в кулаки, то разжимая их. Его уговаривают все о себе рассказать. Господи, его так настойчиво уговаривают.
Ему требуется вся его сила воли, чтобы не схватить сейчас Эбби, не притянуть к себе и не излить на нее бушующие в нем гнев, обиду и боль. Но рассказать Эбби о Лорелее — обо всем — этого он не может сделать. Она станет презирать его, остерегаться, относиться к нему как к подонку, каким, собственно, он и считал себя.
А для него было бы мукой увидеть в ее глазах осуждение и презрение.
— Почему, черт возьми, я должен тебе обо всем говорить? Ты ничем не отличаешься от всех остальных, Эбби. Ты очень любопытна и поверишь тому, чему захочешь верить.
Никогда раньше Кейн не был таким холодным, таким непреклонным, он словно нарочно возводит между ними стены и барьеры, чтобы не раскрыться перед ней. И это после того, как она целиком отдала ему себя. Свое тело. Свое сердце…
Гнев затуманил ей голову.
— Я не могу поверить, что когда-либо позволяла тебе прикасаться ко мне, вероятно, я была не в своем уме, — пронзительно кричала она злым хриплым голосом. — Я ненавижу твои нелепые выходки! Я ненавижу твои оскорбительные приказания, твои требования. Я ненавижу то, как ты все время стараешься меня запугать! Ты слышишь меня, Кейн? Я ненавижу тебя! — Эбби в исступлении сжала пальцы в кулаки и, замахнувшись, кинулась на Кейна.
Но она так и не успела дотянуться до него. Чья-то рука крепко ухватила ее за талию и, приподняв, прижала ее спину к широкой мужской груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100