Потом осторожно погладил ее по щеке.
– Он сделал вам больно? – низким, хриплым голосом спросил Джастин.
Арабелла судорожно вздохнула, как будто всхлипнула. Потом покачала головой.
– Не смог... а может, не успел. – Арабелла виновато понурилась. – Я ударила его, а потом... – И она мучительно покраснела до ушей.
Джастин с облегчением заметил, что из ее голубых глаз понемногу ушел страх и они стали такими же ясными, как обычно. После ее слов уголки его губ поползли вверх. Он припомнил, как корчился от боли Макелрой, когда они с Себастьяном ворвались в комнату, и едва не рассмеялся. Что ж, может быть, в другой раз ублюдок подумает, прежде чем навязывать свое общество еще какой-нибудь женщине.
– Должен признаться, – сухо пробормотал он, – что начинаю понемногу понимать, почему вас прозвали Недотрогой.
Арабелла вспыхнула.
– О! – воскликнула она.– Нет, вы... вы просто невозможный человек! Неужели вы не можете ни к чему относиться серьезно?!
– Ш-ш-ш, Арабелла. Тише. Вы вели себя очень храбро. – Она потрясла головой и в растерянности уставилась на него. Взгляд у нее стал какой-то странный, и Джастин только тогда сообразил, что баюкает ее, как ребенка.
Она снова попыталась оттолкнуть его. На этот раз Джастин разжал руки и отодвинулся. Арабелла огляделась:
– Что это за комната?
– Моего отц... – Джастин вовремя спохватился. – Кабинет Себастьяна. – Он кашлянул. Это случилось почти на пороге, всего в двух шагах от...
Он попытался отогнать от себя воспоминания. Нет, он не станет оборачиваться, не станет смотреть... Достаточно с него и того, что ему придется пронести несколько дней в Терстон-Холле, где гнев и ярость до сих пор душили его. Одному Богу известно, каким страшным наказанием были для него эти дни, которые ему приходилось проводить в своем собственном аду! Господи, в отчаянии подумал он, неужели двенадцати лет мучений недостаточно для искупления вины?!
Нет... наверное, на это потребуется вся жизнь.
Лунный луч просочился в комнату сквозь высокие окна и крохотными серебристыми лужицами расплескался на полу. Тяжелые занавески не были задернуты. Арабелла подошла к окну. Джастин зажег несколько свечей, потом неохотно присоединился к ней.
– Арабелла... – окликнул он.
Она молчала, рассеянно комкая рукой тяжелую ткань бархатной шторы.
– Есть одна вещь, которую вы должны знать, – мрачно проговорил он. – То, что сделал сегодня Макелрой... в общем, это не просто так... Для этого была причина...
Ее глаза сверкнули.
– Да, знаю. Он негодяй.
– Дело не только в этом.
– А в чем же еще? Не... – Она осеклась, заметив, что Джастин медленно покачал головой.
– Помните бал у Беннингтонов? В тот же самый вечер в «Уайтсе» пятеро заключили пари. И пари это касалось вас. Макелрой был одним из них.
Арабелла не отрываясь смотрела ему в лицо.
– Что за пари?
Он заставил себя посмотреть ей в глаза.
– Помните, о чем я предупреждал вас в тот вечер на балу? Когда говорил о ваших поклонниках.
– Да, там тогда еще был Фицрой. И Брентвуд. И Драммонд, – тихо сказала она. Джастин почувствовал, как она постепенно начинает понимать. – Вы тогда сказали... что им нельзя доверять... никому из них, – Арабелла покраснела, потому что все, что им нужно... – Побагровев до слез, она замолчала.
– Ваша девственность, – тихо закончил он. – А пари заключалось в том, что тот, кто обесчестит Недотрогу, получит три тысячи фунтов.
Кровь разом отхлынула от ее лица. Арабелла побледнела до синевы. Глаза ее расширились.
– Вы хотите сказать...
– Да, – отрезал он.
В комнате повисла гробовая тишина. Потом она подняла на него глаза.
– Но я насчитала только четверых, – слабым голосом проговорила она. – А кто же пятый, Джастин? Кто он? Не поэтому ли вы приехали тогда на бал к Фартингейлам? Хотели полюбоваться на предмет пари? Своими глазами увидеть пресловутую Недотрогу? – Арабелла стояла, держась руками за стул. Она так крепко вцепилась в него, что даже костяшки пальцев побелели от напряжения. Вдруг голос ее стал холодным. – Так кто же пятый, Джастин? Вы? Я угадала?
У него на щеке задергался мускул. Во рту появился едкий привкус горечи. В душе вдруг стало темно и пусто. Что делать? Да... Нет. У него просто не поворачивался язык рассказать ей о еще одном пари – том самом глупом, поспешном пари с Гидеоном. Какой же он ублюдок! Он просто не мог этого сделать. Его тянуло к ней так, как никогда не тянуло ни к одной другой женщине. Джастин даже не предполагал, что такое возможно. Какая страшная ирония судьбы, угрюмо подумал он. Святая и грешник... не иначе, как небеса решили зло подшутить над ним, сведя с Арабеллой. Он должен ей рассказать... Но не может. Тогда она уж точно возненавидит его, а одна только мысль об этом была для него страшнее смерти.
Выходит, она была права. У него действительно нет ни стыда, ни совести. Потому что даже в такой момент он думает только о том, как бы выгородить себя.
– Нет, – наконец с трудом выдавил Джастин. – Это был Уильям Хардуэй.
– Уильям, значит... – Она помолчала. – Ну конечно. Он дважды заезжал к нам только на этой неделе.
Вскинув голову, Арабелла повернулась к нему спиной. Его глаза сузились.
– Арабелла?
– Да? – Голос ее звучал почти как обычно. Да и вообще надо признать, она держалась на удивление хорошо, особенно учитывая, что ей только что пришлось пережить. И о чем узнать, добавил про себя Джастин.
– Вы не хотите мне ничего сказать?
– А что вы ожидаете от меня услышать?
Она неохотно обернулась к нему. Сцепленные руки и дрожь в пальцах выдали ее с головой. Тем не менее, когда она заговорила, голос ее звучал почти спокойно:
– Наверное, мне следует поблагодарить вас, сэр, за то, что вы так доблестно защитили мою честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112