– А ангелы умеют свистеть, мистер Ник?– Очень может быть, – сказал Ник, потирая подбородок и улыбаясь. – Ангелы могут делать все, что им захочется.– Когда я стану ангелочком, то буду съедать по сто леденцов в день.– А ты знаешь, как это много? – спросил Ник, легонько щелкнув ее по носу.Она покачала головой, и золотистые кудряшки весело затанцевали у нее надо лбом.– Так много, что у тебя в животике места не хватит. Берди похлопала себя по животу.– А на небе у всех животы без дна, как ров вокруг тюрьмы.Ник рассмеялся и сморщил нос.– Не стоит упоминать вместе тюрьму и небеса. Это прямая дорога в ад, Берди.– Я знаю, – вздохнула девочка. – Мейвис говорит, что ее сосед мистер Доббинс свалился в ров и пропал, только его и видели. А теперь он подает дьяволу бутылку с джином, когда тому придет охота напиться. Берди легла на подушки, щечки ее горели лихорадочным румянцем. – Я так устала. Мне хочется спать. – Она слабо кашлянула и отвернулась к стене.Серина, едва сдерживая слезы, гладила золотистую головку, пока девочка не уснула. Потом тихонько встала и собрала бумагу и мелки.Ник следовал за ней по проходу между кроватками. Серина вытирала глаза.– Она сказала мне, что умирает.– У нее чахотка, – грустно вздохнул Ник. – От этой болезни нет лекарства – только покой и сильный организм. К несчастью, Берди очень слаба. И семьи у нее нет.– Она говорит о смерти как о каком-то приключении. Как жаль, что мы уже не верим в эти сказки.Ник обнял ее за плечи.– Ты дольше живешь на свете, и детство у тебя было не из счастливых. Воспоминания терзают твою душу.– Ее детство не лучше, чем мое. Она выросла в нищете. Берди ничего не ждет от жизни. А мне так много надо успеть, прежде чем я умру.– А чего ты ждешь от жизни, Серина?– Счастья, конечно, – не раздумывая ответила она.– А в твоем счастье найдется место для меня? – серьезно спросил он, глядя ей в глаза.Она отвернулась.– Нет, если ты будешь продолжать разбойничать по ночам. Да и счастья мне не будет, пока тот, кто убил моего отца, не предстанет перед судом. – Она взглянула на него. – А пока – только крохи счастья, – добавила она, имея в виду их ночи любви.– Как бы я хотел тебе помочь, – грустно проговорил он, убирая локон с ее лба. – Если бы только ты позволила мне любить себя – до конца моих дней.– Ты очень самоуверен. Я сказала тебе «нет» и не изменю своего решения, хотя и признаюсь, что питаю к тебе нежные чувства.– Чтобы основать сиротский приют в лондонских трущобах, надо обладать немалой верой в собственные силы, – заявил он. – По крайней мере я не веду праздную жизнь, как мой братец-баронет. – Он взял ее за руку и потянул за собой. – Пойдем к Рафу. У него такой несчастный вид.Серина издалека заметила темные круги под глазами Рафаэля и выражение безнадежного отчаяния на его осунувшемся лице. Сердце ее переполнилось жалостью.– Он сидит с этой белокурой крошкой.– Это его дочь.– А он узнал, как она сюда попала? Ник покачал головой.– Мне об этом не известно.Раф поднял голову, не выпуская крохотную ручку. Девочка, бледная как полотно, неподвижно лежала на белоснежных простынях.– Ей не лучше? – спросил Ник, садясь рядом с другом и ободряюще похлопав его по плечу.– Она умерла, – хрипло прошептал Раф. – Умерла полчаса назад.Серина без сил опустилась на стул, и кровь отхлынула от ее лица.– Чем мы можем вам помочь? Где ее мать?Раф обратил к ней обезумевший от горя взгляд, и Серина испугалась, что он сейчас закричит и перепугает детей.– Она мертва, говорю вам! – рявкнул он. – И никто тут не поможет – даже ее мать.– Но где она? Почему ее здесь нет? Лицо Рафа исказила гримаса ненависти.– Она бросила ребенка и убежала на континент со своим любовником. Кормилица, которая служила в моей семье, сказала, что узнала женщину, которая принесла сюда ребенка. И меня тоже узнала. – Он провел рукой по лицу, вытирая слезы. – Я ничего, ничего не помню! Если бы я вспомнил, то убил бы того, кто морил мою дочь голодом и держал взаперти на чердаке с самого рождения!Серина удивленно переглянулась с Ником. Он пожал плечами.– А ты помнишь, где ты жил, Раф? Кормилица не сказала тебе?– Она сказала, что я старший сын маркиза Роуэна и, значит, граф… а эта бедняжка – леди Бриджит, ныне покойная. – Он с трудом сдерживал рыдания. – Но если верить кормилице, я погиб на войне, и Бриджит заперли на чердаке вместе с няней. – Он сжал виски. – Если это маркиз отправил сюда Бриджит, я его убью. Клянусь, что убью!– Я понимаю вашу скорбь, – сочувственно произнесла Серина, – но сначала надо все разузнать, а потом уж действовать.Раф обхватил голову руками.– Если меня ожидают подобные новости, – простонал он, указывая на мертвую девочку, – то лучше вообще ничего не знать.– Это понятно, – кивнул Ник. – Но ты ничего не узнаешь наверняка, если оставишь все как есть.– Я напрасно вернулся в Англию, – пробормотал Раф. – Надо было остаться во Фландрии и начать новую жизнь.– Не думаю, что это было бы лучше. – Ник повел друга прочь от бездыханного тела. – Жизнь не бывает легкой. Но пока мы живы, надо бороться.Эти слова могли бы быть обращены и к ней самой, подумала Серина. Она вдруг поняла, что у нее тоже нет будущего. «Пока мы живы, надо бороться». Эта мысль придала ей сил. Глава 15 – Чем мы можем помочь Рафу? – спросила Серина, после того как они оставили безутешного отца у маленького деревянного гроба во дворе рядом с приютом. – После похорон, разумеется.– Я предложил ему помочь разузнать правду о его прошлом, но он говорит, что не знает, нужно ли это. И не уверен, что хочет вернуться в семью. – Ник вздохнул. – На его месте я бы тоже отрекся от родственников, которые уморили голодом моего ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93