Даже в летние месяцы солнце не часто появлялось на небе, хотя Эстелла честно признавала, что редкие светлые дни были подобны сверкающим драгоценностям и выпадали, когда их меньше всего ожидаешь. Сегодня же небо хмурилось, собирая серые тучи.
Эстелла выглянула из окна салона, расположенного рядом с передней. Она хотела мгновенно оказаться у двери, когда этот негодяй, этот молодой Мерлин Сеймур, привезет сюда ее дочь.
Двое лакеев доставили Эстеллу сюда после ужасного позора в часовне. Здесь, в Стормивуде, она хотя бы избавлена от слухов и сплетен… по крайней мере пока. Эстелла была даже рада скрыться от любопытных взглядов гостей. Какое несчастье! Репутация Синары погублена, и мать ничего не сумеет сделать, чтобы защитить девочку. Эстелла не могла вынести самой мысли об этом. Тоскливое чувство охватывало ее. Это прелестное старое здание будит столько счастливых воспоминаний о Россе Сеймуре, отце Мерлина. Такой прекрасный человек… сама доброта… Истинно мужское обаяние… и… какое неизменное терпение! Но их любовь с самого начала была обречена. Кроме того, ни один мужчина не любил ее сильнее Эдгара Хоторна. Как много она смогла дать ему взамен? Чувствовал ли Эдгар ее слабость к отцу Мерлина?
— Mon Dieu! Мерлин заплатит за это! — воскликнула Эстелла, энергично обмахиваясь веером. Болван! Злой мальчишка! Она в жизни ему этого не простит!
Эстелла нервно заметалась по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы топнуть ножкой. Она слишком стара, чтобы преодолеть подобный скандал! Будь Эдгар жив… Он все бы уладил, как всегда, быстро и без лишнего шума. Теперь же… у нее нет сил и воли, чтобы справляться с бесконечными бедами Бренда и упрямством Синары, слишком похожей на Эдгара, истинной дочерью своего отца.
Эстелла почувствовала угрызения совести. Как можно называть дочь высокомерной и капризной?! Она унаследовала от Эдгара силу воли и твердый характер, в этом сомневаться не приходится. Синара — англичанка до мозга костей. Она могла бы, не моргнув глазом, исполнить роль хозяйки на любом приеме, который устраивал принц-регент. В дочери ничего нет от более легкомысленных темноволосых предков-французов.
Эстелла бросила взгляд на свое отражение в зеркале, висевшем на стене передней. В юности многие обожатели утверждали, что природа наградила ее классической красотой — овальным лицом, правильными чертами, темными глазами, беломраморной кожей. Что осталось от этой красоты? Бледная тень… Синара — сплошное золото и сливки, и совсем непохожа на мать, разве только получила от нее в дар истинно французскую страсть. Но это сумеет обнаружить только ее будущий муж.
— Мерлин, Мерлин… почему ты так безжалостно разрушил жизнь Синары и свою собственную? — пробормотала Эстелла. — Неужели война так изменила тебя? Боюсь, ты скоро уничтожишь все, ради чего трудился Росс. И какое место в твоих замыслах занимает Синара?
В прозрачно-белом тумане раздался топот копыт. Эстелла замерла, вне себя от тревоги, и, поспешно пригладив темные локоны, прошитые серебром, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться. Почему дети причиняют ей столько боли? Сначала Бренд попал в тюрьму, теперь Синара опозорена. Отныне дочь не сможет показаться в приличном обществе!
Эстелла, вздрогнув, жестом подозвала лакея, стоявшего у широкой дубовой лестницы в передней.
— Это, несомненно, ваш хозяин. Откройте двери.
Сжав дрожащими пальцами веер из слоновой кости, она выглянула поверх плеча на лакея. Появился Брембл, дворецкий: каждая жирная складочка трясется, каждый дюйм лунно-подобной физиономии выражает озабоченность.
Заломив руки в белоснежных перчатках, он нервно переминался на ступеньках.
— Сэр, — начал дворецкий, как только Мерлин соскользнул на землю, — какая ужасная погода для путешествия!
Мерлин снял Синару с седла. Эстелле показалось, что дочь выглядит бледной и растрепанной. Она поспешила подойти поближе:
— Дорогая…
— Мамочка! — воскликнула Синара, бросаясь в объятия Эстеллы.
— Вы проветрили спальню леди? — осведомился Мерлин у Брембла.
Расплывшись в улыбке, тот низко поклонился. Мерлин кивнул миссис Хоторн и устремился вверх по ступенькам, едва заметно прихрамывая.
— Молодой человек! — окликнула Эстелла. — Я немедленно должна побеседовать…
Она вошла в дом, таща за собой Синару.
— Вам придется объяснить…
Но Мерлин уже добрался до площадки второго этажа:
— Позже, миссис Хоторн. Можете узнать все грязные подробности от своей дочери.
Мрачно усмехнувшись, он исчез так же быстро, как появился.
Эстелла попыталась пойти следом, но Синара удержала мать:
— Его отец в гробу бы перевернулся, узнай он об этом. Со дня смерти Росса Мерлин превратился в дьявола.
Эстеллу трясло от нервного изнеможения. Присмотревшись к дочери, она заметила темные круги усталости под обычно живыми блестящими глазами. Сегодня эти глаза были полны тревоги. Очевидно, Синара едва сдерживала слезы. Дух ее гордой красавицы-дочери был сломлен.
— Он… опозорил тебя, дитя мое? — прошептала Эстелла, пока женщины поднимались по лестнице.
— Нет… мы не сказали друг другу и десятка слов. Эстелла втиснула в руку Синары свой платок:
— Но ты понимаешь, что твоя репутация теперь погублена? Где вы провели ночь?
— В заброшенном доме у моря, недалеко от Блек Рейвна.
Они подошли к отведенной Синаре комнате, рядом со спальней матери. Эстелла втолкнула дочь внутрь, развязала тесемки черного плаща, в который завернул ее Мерлин:
— Сожалеешь, что не вышла за Феликса? — спросила мать. Швырнув плащ на стул, она растерла ледяные ладони Синары и подвела девушку к кровати с пологом из желтого с зеленым шелка на четырех столбиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104