— Нет, — покачала головой Синара, — только не сегодня.
Мерлин, весело хмыкнув, провел ладонями по спине жены, и чувственная ласка послала крохотные молнии желания во все уголки ее тела. Синара смущенно подняла голову и встретила взгляд блестящих глаз. Мучительное томление охватило женщину, неведомая доселе нежность нашла отклик в душе, и ей показалось, что сердце разорвется от переполнявшей его любви.
Синара прижалась к мужу, и ее губы обжег страстный поцелуй. Горячее желание пронзило ее, когда их языки сплелись в эротическом танце. Стало трудно дышать, казалось, она вот-вот потеряет сознание.
Мерлин со стоном спустил с плеч жены кружевные бретельки сорочки. Синара животом ощутила напряженное доказательство его желания. Потребность сорвать, отбросить все, разделяющее их, ошеломила Синару, и она неуклюже попыталась снять с мужа рубашку, хотя забинтованные пальцы не повиновались. Мерлин, улыбнувшись, слегка отстранил ее, поспешно разделся и встал перед Синарой, могучий и великолепный.
Она наслаждалась силой, исходившей от этого человека.
— Любимая, — прошептал Мерлин. — Прозрачная сорочка, скользнув по бедрам, оказалась на полу, и Синара переступила через нее. Последняя преграда исчезла — нагота встретила наготу. Мерлин, подхватив ее на руки, понес к кровати, Синара вздохнула от наслаждения.
— Да, о, да, — пробормотала она.
Мерлин опустил ее на перину, вытянулся рядом и, нежно сжимая полную грудь, наклонился над любимой, осыпая ее поцелуями, пока губы не сомкнулись на тугом соске. Язык ласкал затвердевший бутон, и Синаре почудилось, что сердце вот-вот разорвется, если эта сладостная пытка продлится еще несколько мгновений.
— Мерлин, — попросила она, но настойчивый язык скользил все ниже, по животу, чуть задержался в ямке пупка, спустился к бедрам. Когда Мерлин раздвинул ее ноги, Синара тихо вскрикнула, уже понимая, что должно сейчас произойти. Дрожь предвкушения пронизывала ее, пока муж пробуждал безумную страсть своими поцелуями, но когда ласки стали непереносимо жгучими, а сам Мерлин почти терял голову от неодолимого желания, она потянула его наверх, обвила ногами талию, а напрягшаяся мужская плоть вошла во влажную, воспаленную пещерку. Их слитие стало вершиной и пределом ее стремлений, мгновением озаренного понимания между ней и мужем. В этот момент Синара освободилась от всех предрассудков и подозрений и всецело отдалась ему.
Мерлин пытался отдалить накатывающуюся волну экстаза, угрожавшую поглотить его. Он ни о чем не мог думать, кроме этой податливой мягкости, нежного тела, прижимавшегося к нему. Казалось, они стали единым целым, слились навсегда, навеки. Колдовское очарование этой женщины переливалось в него, усиливая наслаждение с каждым толчком, каждым движением, приводя обоих к невиданным вершинам блаженства. Синара, наконец, принадлежала ему, и на этот раз… на этот раз…
Мерлин, застонав, выплеснулся в оглушительном потоке страсти. На этот раз между ними больше не было преград. Они стали одним существом, одним совершенным созданием, перейдя в мир, где тела больше не значили ничего, где существовала лишь безбрежная бессмертная любовь.
С губ Синары срывались гортанные крики, огромная птица уносила ее куда-то, выше и выше, восхитительные конвульсии все выгибали тело и никак не кончались.
— Я люблю тебя, — прошептала она почти касаясь губами его губ, когда стук сердца постепенно унялся. — Я так люблю тебя, Мерлин.
Тишина и покой воцарились в комнате, и теперь самым важным стало откровение их любви, празднество истинного союза, словно настоящим днем свадьбы стал сегодняшний, а не тот, когда они произносили обеты перед священником.
— Счастливее меня нет на свете человека. Я в жизни не смел мечтать, что ты станешь моей, сердцем и душой, — хрипло от едва сдерживаемых чувств пробормотал Мерлин и, положив голову жены к себе на плечо, натянул на нее и на себя простыню.
— Это правда, что ты меня любишь? — выдавил он, словно боясь, что она откажется от своих слов.
— Правда, — улыбнулась она. — Как ты можешь в этом сомневаться?
— Но ведь ничего не решено. Подозрение по-прежнему висит надо мной.
— Знаю, но не хочу думать о прошлом. В моих глазах ты невиновен. В тебе столько нежности и добра. Такой человек не способен на убийство. Однако пока мы не отыщем доказательства, невольные сомнения иногда могут мучить меня. Я видела, как бескорыстно ты заботишься о других, и не смогла больше сопротивляться.
Мерлин громко, счастливо рассмеялся:
— Ты все равно бы сдалась. Я знал, что моя любовь сломит все преграды и твою неприязнь.
— Не смей дразнить меня, — пригрозила Синара, — или я возьму назад каждое произнесенное слово.
— Слишком поздно, — объявил он, весело сверкнув глазами, и пощекотал носик жены ее же золотистым локоном. — Слишком поздно, дорогая.
— Ах, ты… — начала Синара, ущипнув его и пытаясь соскользнуть с кровати, но муж, схватив ее в охапку, обжег горячим поцелуем. Синара медленно обмякла в его руках, наслаждаясь безумными ласками. Голова кружилась, желание охватывало пожаром, и прежде, чем она успела запротестовать, любимый увлек ее в океан страсти. Вскоре она уже ничего не сознавала, кроме тяжести его тела и восхитительных ощущений.
Небо на востоке только чуть посветлело, когда Синара проснулась и, вскочив, села на постели. В комнате было холодно, и она, натянув сорочку, осторожно коснулась теплой щеки Мерлина. Сегодня его не мучили кошмары. Не понимая, что разбудило ее, Синара прижалась к мужу, укрылась одеялом и, закрыв глаза, было задремала, но в этот момент тишину пронизал истерический крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104