Но Фраскито, верный долгу благодарности, навещал донью Франсиску каждый день утром и вечером и однажды в субботу объявил, что в воскресенье имеет быть пикник в Эль-Пардо, на котором он вспомнит и воскресит свое былое мастерство верховой езды.
С каким любопытством и нетерпением ожидали появления бравого наездника все четыре женщины, собравшись на соседском балконе! Он лихо прогарцевал мимо дома на огромной кобыле, помахал рукой дамам, повернул и проехался еще раз. Обдулия махала платком, а донья Пака в порыве дружеских чувств крикнула сверху:
— Ради бога, Фраскито, поосторожней с этой лошадью, как бы она не сбросила вас на землю, нас это очень огорчило бы!
Искусный наездник дал коню шпоры и потрусил по Толедской улице, свернул на Сеговийскую, затем по Ронде выехал к воротам Сан-Висенте, где его поджидали друзья. В этой веселой вылазке кроме Антонио Сдпаты участвовали еще четыре велосипедиста, такие же молодые насмешники, как и их предводитель; Понте они встретили криками «ура!» и всевозможными шуточками. Прежде чем направиться к Пуэрта-де-Йерро, Фраскито и Сапата поговорили о деле, ради которого они предприняли эту поездку, молодой человек сообщил, что с превеликим трудом добился наконец распоряжения отпустить на свободу Бенину и ее мавра. Весело тронулись они в путь, и на шоссе началось состязание между живым конем и железными, молодые люди подбодряли друг друга шутливой бранью. Один из велосипедистов, настоящий чемпион, намного опережал остальных, но и те продвигались быстрей, чем кляча, на которой трясся Фраскито, однако мудрый наездник не поддавался на подзадориванье и ехал спокойной ровной рысью.
На пути в Эль-Пардо никаких происшествий не случилось. Там к ним присоединились Полидура и другие пешие участники пикника, тронувшиеся в путь по утреннему холодку; позавтракали всей компанией за счет Фраскито и Антонио в равной доле, как было договорено, быстренько зашли в приют, освободили пленников и после полудня отправились обратно в Мадрид. Бенина и Альмудена вышли еще раньше. Богу не угодно было, чтобы обратный путь компания проделала также без происшествий: один из велосипедистов, не зря прозывавшийся Педро Огненным, ибо в нем не иначе как горел адский огонь, за завтраком хватил лишнего и начал выделывать на велосипеде черт знает что: проезжал узкости, лавировал, пока не врезался в дерево, повредив себе при этом руку и ногу, так что больше работать педалями не смог. Но на этом беды не кончились, и, когда путники миновали Пуэрта-де-Йерро и подъезжали к Виверос, лошадь Фраскито, видимо, раздраженная беспрестанным мельканием перед глазами велосипедных спиц и не ощущавшая твердой руки, решила избавиться от жалкого и нудного седока. Навстречу проезжали запряженные волами повозки с дроком и падубом для мадридских печей, и лошадь то ли испугалась, то ли притворилась испугавшейся, но начала брыкаться, подкидывая элегантного всадника, и в конце концов сбросила его. Несчастный Понте брякнулся оземь, точно полупустой куль, и не шевелился, пока друзья не подбежали и не подняли его. Ранен он не был, голова, к счастью, тоже серьезно не пострадала, ибо он был в сознании и, как только его поставили на ноги, принялся кричать, побагровев от гнева, на погонщика волов, которого считал единственным виновником несчастного случая. Тем временем жаждавшая свободы лошадь, воспользовавшись замешательством, галопом поскакала в сторону Мадрида, и попытки прохожих перехватить ее успеха не имели, так что минут через пять она скрылась с глаз Сапаты и его друзей.
Бенина и Альмудена, идя неторопливым шагом, уже миновали Виверос, когда старушка увидела, как мимо них проскакала кляча Понте, и догадалась, что произошло. Она и раньше опасалась такого исхода, потому что подобная забава не для Понте, в его возрасте смехотворное желание покрасоваться до добра не доводит. Но задерживаться для выяснения подробностей Бенина не стала, ей хотелось побыстрей добраться до Мадрида и дать отдых обессилевшему Альмудене, у которого к тому же был жар. Потихоньку побрели они дальше и, достигнув уже в сумерках ворот Сан-Висенте, присели отдохнуть, ожидая, что вот-вот появятся участники поездки, несущие на носилках жертву несчастного случая. Прождав с полчаса и никого не увидев, продолжили путь по улице Вирхен-дель-Пуэрто, чтобы затем по Сеговийской подняться до улицы Империаль. Вид у обоих был плачевный: Бенина шла босая, в изорванном грязном платье, марокканец осунулся, лицо его еще больше исхудало и пожелтело; по виду обоих можно было догадаться, что они перенесли голод и тоску насильственного заточения в богадельне, похожей скорей на застенок.
Нина беспрестанно думала о донье Паке, все представляла себе то так, то эдак свою встречу с ней. Порой надеялась, что та примет ее с ликованием, порой боялась, что донья Франсиска гневается на нее за то, что она просила милостыню, а более всего за то, что подружилась с мавром. Но самое сильное смятение ее мыслей вызвала новость о наследстве, которую в общих чертах сообщил ей Антонио еще в Эль-Пардо. Донья Пака, Антонио и Обдулия теперь богаты! Как это могло случиться? Такая внезапная перемена, виновником которой был не кто иной, как дон Ромуальдо... Ох уж этот дон Ромуальдо! Она сама его придумала, а он возьми да и выйди из туманных недр воображения настоящим живым человеком, который творит чудеса, раздает* сокровища — обращает в реальность сказку о подземном царе Самдае. Да нет, не может быть! Нина опасалась, не подшутил ли над ней насмешник Антоньито: а ну как она найдет донью Франсиску не в благоденствии, а все в том же положении, по уши в долгах, в неизбывной нищете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85