Верхом поедет только он, остальные — кто на велосипеде, кто пешком. Завязался оживленный разговор о разных видах спорта, который прервался с приходом Хулианы, жены Антонио: узнав о наследстве, та стала частенько навещать свекровь и золовку. Это была миловидная женщина, быстрая в движениях и решительная по характеру, белизну ее лица подчеркивали роскошные, искусно уложенные черные волосы. На плечах ее была ковровая шаль, на голове — кричаще-пестрый платок, на ногах — дорогие туфли; вся одежда свидетельствовала об опрятности и любви к чистоте.
— А что здесь такое: Ретиро или Аламеда-де-Осуна? — спросила она, завидев пышную листву кустов и цветов.— Для чего столько растительности?
— Это прихоть Обдулии,— ответила донья Пака, всегда чувствовавшая, что ей не совладать с решительным и насмешливым характером пригожей невестки,— Ее причуда превратить мой дом в лес обошлась мне недешево.
— Донья Пака,— сказала невестка, беря ее под руку и уводя в столовую,— не будьте вы такой податливой, доверьтесь во всем мне, уж я-то вас не подведу. Если будете потакать глупостям Обдулии, то очень скоро опять обнищаете, никакой пенсии не хватит, когда в делах нет порядка. Я бы на вашем месте избавилась и от растений, и от зверей... Я имею в виду того облезлого орангутана, которого вы притащили в дом, его надо как можно скорей выставить на улицу.
— Бедняга Понте завтра переезжает в пансион.
— Вверьтесь мне, я знаю толк в домашнем хозяйстве... И бросьте эту забаву с приходно-расходной книгой. Коли в голове порядок, не нужны никакие записи. Я, может, не умею написать ни одной цифры, а глядите, как у меня все подсчитано. Послушайтесь моего совета: переезжайте в недорогую квартиру и живите, как подобает вдове с приличной пенсией, а не старайтесь выпячиваться да пускать людям пыль в глаза. Берите пример с меня, ведь я не брошу работу, пока точно не буду знать, что это за наследство, какой доход будет давать нам эта самая ферма. И выбейте из головы вашей дочери блажь насчет особняка, если не хотите пойти по миру; наймите прислугу, которая бы вам стряпала, а не выбрасывайте деньги Ботину.
Донья Франсиска одобрила эти предложения и на все согласилась, не осмелившись высказать ни одного возражения против таких разумных советов. Хулиана подавляла ее самой манерой, в какой она выражала свои мысли, причем ни мастерица класть стежки не осознавала своей власти, ни ее свекровь — своей мягкотелости и покорности. Испокон веков воля брала верх над капризом, разум — над глупостью.
— Пока не вернулась Нина,— робко заметила хозяйка дома,— я попросила Ботина...
— Да забудьте вы о Нине, донья Пака, и не рассчитывайте на нее, даже если мы ее найдем, в чем я теперь сомневаюсь. Она очень добрая, но уже старая, какая вам от нее польза. И кто сказал, что она пожелает вернуться, ведь ушла-то она, как мы знаем, по доброй воле, так или нет? Ей нравится ходить в лохмотьях и, если вы не дадите ей болтаться до темноты по улицам, невелика будет для нее цена нашего* благодеяния.
Не тратя лишних слов, Хулиана повторила свекрови настоятельную рекомендацию взять в дом прислугой за все свою двоюродную сестру Иларию, девушку молодую, здоровую, чистоплотную и трудолюбивую... а уж насчет честности нечего и говорить. Донья Пака очень быстро увидит разницу между честностью Иларии и вороватостью других.
— О, боже!.. Но ведь Нина так добра,— воскликнула донья Пака, вырываясь из когтей мастерицы класть стежки, чтобы защитить свою подругу.
— Знаю, что добра, и мы должны помогать ей... Как же иначе... Подкармливать... но поверьте, донья Пака, без моей двоюродной сестры вам не управиться. А чтоб вы больше не сомневались и не ломали голову зазря, я сегодня же к вечеру пришлю вам ее.
— Ладно, дочка, пусть придет и займется хозяйством... Да, кстати, у нас осталась жареная курица, она может испортиться. Я уже видеть не могу курятину. Если хочешь, возьми себе.
— Почему же нет? Давайте.
— И еще остались четыре котлеты, потому что Понте пообедал в городе.
— И они пригодятся.
— Послать их тебе с Иларией?
— Да нет, сама унесу. Сделаем так: я все уложу в глубокую тарелку и оберну салфеткой, вот, видите?.. Теперь концы свяжем...
— А этот кусок пирога?.. Он очень вкусный.
— Его мы завернем в газету... О, мне надо поторопиться! А на что вам столько фруктов? Правда, тут только яблоки да апельсины... Ну, все равно... Я их завяжу в платок...
— Как ты все это на себя навьючишь?
— Неважно... Пока что обойдемся и так! Завтра я снова зайду узнать, как у вас дела, и скажу вам, что надо делать... Но глядите, не теряйте голову и не пускайтесь во все тяжкие. Если моя сеньора свекровь за моей спиной начнет транжирить деньги и делать глупости...
— Нет, что ты„ дочка... Как ты могла подумать!
— Вы помните, что, если не послушаетесь меня, я больше палец о палец не ударю. Каждый ест свой хлеб, каков привет, таков ответ. Но мне-то хочется, чтобы вы вели себя умно и не попадали впросак, то есть в лапы к ростовщикам, как вы и жили до сих пор.
— Ах, это святая правда! Ты все знаешь, Хулиана, ты со всем управишься. Характер у тебя немного крутоват, но не мне тебя в этом упрекать, раз ты сумела укротить моего Антонио. Был он вовсе пропащий, а ты из него человека сделала.
— Потому что я с ним не церемонюсь, а с первого дня требую, чтоб выполнял все святые заповеди, потому что ору на него, чуть он оступится, и он у меня, голубчик, ходит по струнке и боится меня больше, чем воры гражданских гвардейцев.
— А как он тебя любит!
— Это и понятно. Чтоб муж любил, женщина должна не всякий раз допускать его до себя, что я и делаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85