— А еще я видел сапожную мастерскую, где шили обувь2. Конечно, и я заказал себе пару, которая обошлась мне в шесть наполеондоров... Но зато какой материал, какой фасон! Они служили мне до того самого года, когда умер генерал Прим... 3
— А этот Октав — что он сочинил?
— «Сибиллу» и другие прекрасные вещи.
— Не знаю, не читала... Боюсь, я его путаю с Эженом Сю4, который, если мне не изменяет память, написал «Смертные грехи» и «Собор Парижской богоматери».
— Вы хотели сказать, «Парижские тайны»?
— Ах, да... Эта книга произвела на меня такое сильное впечатление, что я заболела!
— Вы представляли себя на месте персонажей, жили одной жизнью с ними.
— Совершенно верно. И то же самое со мной было, когда я читала роман под названием «Мария, или Дочь поденщика»...
1 Поль де Кок Шарль (1793—1871) —французский писатель, автор популярных мещанских романов.
2 Октав Фёйе (1821 —1890) — французский писатель, назидательные романы которого нравились императрице Евгении.
3 П р и м-и-Пратс Хуан, граф де Реус (1814—1870) — генерал и политический деятель; после свержения Изабеллы II (1868) — премьер-министр.
4 Эжен Сю (1804—1857) —французский писатель, прославившийся своими романами «Парижские тайны» (1843) и «Семь смертных грехов» (1849).
Тут Бенина объявила, что еда приготовлена; дама и кавалер тотчас набросились на дарованный провидением обед и воздали должное омлету с маринованной рыбой и котлетам с жареным картофелем. Как и в любой другой деликатной ситуации, требующей соблюдения правил хорошего тона, Понте геройски совладал с собой, сосредоточив всю свою волю на том, чтобы не показать, как он изголодался. Бенина добродушно и доверительно приговаривала:
— Ешьте, ешьте, сеньор де Понте... Хоть кушанья эти и не такие изысканные, как те, которыми вас потчуют в других домах, нынче они вам очень даже кстати... Такие уж времена, что приходится по одежке протягивать ножки...
— Сеньора Нина,—ответствовал обветшалый кавалер,— даю вам честное и благородное слово, вы просто ангел; я склонен полагать, что в вашем образе воплотилось доброе и загадочное существо, вы как бы живое воплощение самой Судьбы, какой ее представляют себе с древних времен до наших дней.
— Глядите-ка, что он знает! И как ловко заворачивает всякие глупости!
XVIII
Когда телесные силы собеседников окрепли благодаря живительному воздействию пищи, оба воспрянули духом и снова их потянуло в заоблачные высоты. Вернулись в кабинет, и Понте Дельгадо начал рассказывать о восхитительном времяпрепровождении в Мадриде летом. На Прадо собирались все сливки общества, весь его цвет. Те, кто мог себе это позволить, проводили летний сезон в Ла-Гранхе. Он и сам не раз бывал в королевской резиденции, любовался фонтанами.
— А я-то не видела ничего, ну совсем ничего!— воскликнула Обдулия, и в глазах ее появилось такое выражение, какое бывает у обиженных детей.— Поверьте, друг мой Понте, я бы давно сошла с ума, если б господь не даровал мне способность представлять себе вещи, которых никогда не видела. Больше всего на свете я люблю цветы. Когда-то мама разрешала мне держать их на балконе, в горшках, но потом пришлось от них отказаться: в один прекрасный день я так обильно их полила, что с балкона закапало, явилась полиция, и нас оштрафовали. Всякий раз, как я попадаю в какой-нибудь сад, я смотрю, смотрю на цветы и не могу наглядеться. Ах, как бы мне хотелось увидеть сады Валенсии, Ла-Гранхи, Андалусии!.. Тут у нас цветов почти что нет, их привозят по железной дороге, и в пути они вянут. А мне хочется любоваться ими на живом кусте. Говорят, сортов роз не перечесть, я хотела бы иметь их все, друг мой Понте, хотела бы вдыхать их аромат. Они бывают большие и маленькие, алые и белые, самые разные. Я хотела бы увидеть большой-большой куст жасмина, чтоб можно было укрыться в его тени. Как я была бы счастлива, если б тысячи лепестков сыпались на мои плечи, застревали в волосах!.. Я мечтаю о прекрасном саде и об оранжерее... Мне так хочется увидеть оранжерею с тропическими растениями и редчайшими цветами. Я представляю их себе, я их вижу... и умираю с горя, оттого что у меня их нет.
— Я видел оранжерею дона Хосе Саламанки ! в его лучшие времена,— сказал Поите.— Она была больше, чем этот дом вместе с соседним. Представьте себе пальмы и огромные папоротники, американские ананасы со спелыми плодами. Они и сейчас у меня перед глазами.
— И у меня тоже. Все, что вы описываете, я вижу. Порой я мечтаю,4 мечтаю и, видя разные вещи, которые не существуют, вернее, существуют, но где-то в другом месте, я спрашиваю себя: «А разве не может случиться так, что в один прекрасный день у меня окажется богатый, роскошный дом с просторными гостиными, зимним садом... и за моим столом будут сидеть великие люди... а я буду беседовать с ними и набираться ума?»
— Почему же это невозможно? Вы еще очень молоды, Обдулия, у вас вся жизнь впереди. Считайте все, что вам видится в ваших мечтах, предвосхищением вполне возможной, вероятной реальности. В вашем доме раз в неделю, по понедельникам или по средам, будет накрываться стол на двадцать персон... Я, как старый знаток светской жизни, советую вам ограничиться двадцатью персонами, но приглашать только избранных.
— А-а, ну да... конечно... Цвет, пенки...
— В остальные дни — на шесть персон, и приглашать только самых близких людей, равных вам по происхождению и роду, понимаете? Тех, кто вам предан, кто любит и почитает вас. Вы очень красивы, и у вас наверняка появятся обожатели... это неизбежно... Вы даже можете оказаться в опасности. Я советую вам быть со всеми любезной, милой и приветливой, но если вдруг кто-то позволит себе
!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85