Уэксфорд мог держать его в незапертом ящике, так как в обычных условиях только в одном случае на миллион кто-нибудь разгадал бы значение этого документа.
«Дональд Стюарт, Ренстон-Хаус, Шропшир».
Вычеркнуто.
На каждой странице по три колонки: широкая посередине и две узкие по краям. В левой узкой колонке стояли даты, в центре - фамилия и адреса. В узенькой правой против каждой фамилии - короткий набор букв и цифр. Например, против записи о Дональде стояло: ММ 3109 Т. В отличие от фамилии этот набор букв и цифр не был вычеркнут. «Возможно, - подумал я, - своеобразный реестр купленных картин».
Я быстренько просмотрел остальные вычеркнутые фамилии в английском списке. Имени Мейзи Метьюз там не было.
«Что за черт! - размышлял я. - Почему?»
Я торопливо перелистал все бумаги. Иностранные покупатели относились в большинстве к англоязычным странам, а доля вычеркнутых фамилий около одного к трем.
Если каждое вычеркнутое имя означает ограбление, то их было совершено несколько сотен.
В конце папки оказался еще один раздел, где снова применялось деление по странам. Здесь перечни фамилий были гораздо короче.
Великобритания. Середина страницы. Я даже не поверил своим глазам:
«Миссис М.Метьюз, «Островок сокровищ». Уортинг, Суссекс». И вычеркнуто.
Меня затрясло. Дата в левой колонке была похожа на дату приобретения картины. Невычеркнутый шифр в правой колонке - СМК 29 Р.
Положив картотеку на стол, я минут пять думал, тупо уставившись в стену.
Чем начал - тем и кончил: мне еще много нужно сделать до возвращения Джика и Сары со скачек, а инстинкт не всегда подсказывает правильно,
На кровати лежала другая папка, так взволновавшая Джика. Я раскрыл ее и, наверное, стал похож на идиота с отвисшей челюстью. В папке оказалась пачка упрощенных контурных рисунков на манер того, который раскрашивал парень в Художественном центре. Контурные рисунки в натуральную величину, на нефактурном белом полотне, точные, словно скалькированные.
Их было семь штук. В основном - лошади. Передо мной лежали черно-белые контурные рисунки, стопроцентной уверенности у меня не было, но я решил, что тут были три сюжета Маннинга, два - Рауля Милле, а оставшиеся два… Я рассматривал старомодное исполнение контуров лошадей. Не может быть, чтобы Стаббз - он слишком хорошо описан… Тогда, конечно, Херринг. Оба контура были похожи на Херринга.
К одному из полотен была прикреплена записка:
«Не забудь переслать оригинал. Узнай, какая именно палитра была у него, если она чем-нибудь отличалась от обычной».
Я снова посмотрел на три завершенные картины, которые мы забрали с собой. Скорее всего начинались они с таких же самых контурных рисунков. И холст имел то же самое плетение и выделку. Картины в самом деле были похожи на работы Маннинга. Сходство будет еще большим, когда они подсохнут и их покроют лаком. Разные смеси красок сохнут неодинаково, это зависит также и от количества использованных масла и скипидара. Но можно было утверждать, что все три картины были завершены пять-шесть дней тому назад. Краски были в одной и той же стадии высыхания. Наверное, подумал я, их рисовали одновременно, поставив в ряд. Как на конвейере. Красная шапочка на одной, красная шапочка на другой и такая же на третьей. Так экономилось время и краски.
Мазки были аккуратными и сдержанными. Ничего не делалось наспех, небрежно. Добротная работа, как и копия Милле в Алис-Спрингсе.
Передо мной был подлинный Харли Ренбо.
Все три картины были вполне легальны. Закон никогда на запрещал копировать, он только не позволял выдавать копии за оригинал.
Я еще кое-что обдумал, а потом быстро принялся за работу. И когда через час спустился со своей просьбой вниз, персонал отеля был полон желания помочь мне.
Разумеется, они могут сделать все то, о чем я прошу. Разумеется, я могу воспользоваться ксероксом, пожалуйста, все к вашим услугам. Разумеется, я могу оплатить счет сейчас, а выехать потом, в течение дня.
- Рады быть вам полезными, - заявил портье, и было похоже, что им и вправду было приятно выполнять мои желания.
Оказавшись снова в номере, я, в ожидании Джика и Сары, уложил свои вещи. Справившись с этим, я снял пиджак и рубашку и, используя запасные бинты, снова соорудил нечто похожее на больничную повязку, зафиксировав руку в локте. Так было удобнее, потому что, когда рука болталась, меня мучила тупая боль. Застегивая рубашку, я прикидывая, сколько понадобится времени, чтобы при таком движении Джик добрался до отеля.
Расслабившись, я приготовился ждать и просидел в кресле пять минут. Внезапно зазвонил телефон.
Тон Джика был диктаторским:
- Чарльз, немедленно зайди к нам!
- А-а-а, - заколебался я, - очень нужно?
- Чертов оксид хрома! - взорвался он. - Ты способен что-нибудь делать, не препираясь?
- Дай мне десять минут! Мне нужно десять минут… Я еще в трусах.
- Ладно, - милостиво согласился он и бросил трубку.
В голове у меня пронеслась целая куча ругательств Джика, отнимая драгоценное время. Сейчас нам как никогда раньше нужна была помощь Божья.
Борясь со страхом, который свел мои внутренности, я снял трубку и стал звонить по внутреннему телефону:
- Пожалуйста, пришлите носильщика в номер 1718 забрать веши мистера Кассаветза.
- Хозяйственная служба? Пожалуйста, пошлите кого-нибудь в номер 1718. Нужно прибрать, мистеру Кассаветзу было плохо…
- Пожалуйста, пошлите сестру в 1718-й. У мистера Кассаветза сильные боли…
- Пожалуйста, пришлите четыре бутылки лучшего шампанского в 1718-й. Срочно!..
- Пожалуйста, принесите как можно скорее в 1718-й кофе на три персоны…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63