Самолет приземлился в Аделаиде, часть пассажиров вышла, сели новые, и мы поднялись в воздух. чтобы еще час лететь до Мельбурна. Потом и Джик прошел в хвост самолета. По пути назад он на миг задержался возле меня.
- Вот ключи от машины, - сказал он. - Сиди и жди нас. В таком виде тебе нельзя появляться в «Хилтоне», а сам ты не сможешь переодеться.
- Смогу.
- Не возражай. Как только избавлюсь от хвоста, тут же вернусь за тобой.
Он отошел, не оглядываясь. Я положил ключи в карман джинсов и принялся думать о приятных вещах, чтобы убить время.
При высадке я двигался далеко позади Джика и Сары. В почтенном городе финансистов мой наряд привлекал множество изумленных взглядов, но мне было все равно. Смущение лучше всего отключается утомлением и тревогой.
Джик и Сара со своими сумками прошли, минуя выдачу багажа, и направились к очереди на такси. В аэропорте было оживленно - встречали пассажиров, прибывающих накануне кубка, и лишь один человек, как я успел заметить, находился здесь только ради моих друзей.
Я усмехнулся. Молодой и юркий, словно угорь, он прошмыгнул сквозь толпу, оттолкнув с дороги женщину с ребенком, чтобы занять следующее такси. Я так и предполагал, что работу поручат именно ему, потому что только он знал в лицо Джика. Ведь именно он плеснул ему в глаза скипидаром в Художественном центре.
Неплохо, решил я. Парень не слишком умен, и Джику будет нетрудно избавиться от него.
Я послонялся по залу с невинным видом и, не заметив никакой опасности, потихоньку побрел на стоянку.
После раскаленного воздуха Алис-Спрингса вечер казался даже прохладным. Я открыл машину, залез на заднее сиденье, снял шляпу, с которой мне так повезло, и стал ждать Джика.
Их не было часа два. Я замерз, изнервничался и уже начал ругать их на чем свет стоит.
- Прости, Тодд! - воскликнула Сара, открывая дверцу и падая на переднее сиденье.
- Пришлось изрядно потрудиться, чтобы отделаться от сопляка, - пожаловался Джик, усаживаясь рядом со мной. - Как ты тут?
- Холодный, голодный и злой.
- Тогда все в порядке. Он прицепился, как пиявка, - парень из Художественного центра, - бодро начал он.
- Да, я видел его.
- Мы заскочили в «Виктория-Ройял», намереваясь сразу же выйти через боковую служебную дверь и снова поймать такси. Смотрим, а он уже идет за нами через парадный вход. Тогда мы поднялись в бар, а он слонялся в холле, разглядывая книжные киоски.
- Мы решили, что лучше не показывать ему, - продолжала Сара, - что мы его заметили. Мы не скрываясь вышли на улицу, поймали такси и поехали в «Ноти Найти» - единственное место в Мельбурне, где можно поесть, потанцевать и посмотреть варьете.
- Мест не было, - заговорил Джик, - и, чтобы занять столик, мне пришлось сунуть десятку. Разумеется, лучшего мы и не желали. Темные уголки, да еще фокусы с разноцветным освещением. Мы заказали выпивку, сразу же оплатили заказ, а потом поднялись и вышли…
- В последний раз мы его видели, когда он еще стоял в очереди возле входа. Мы вышли через пожарный выход мимо гардероба. И по пути забрали свои сумки.
- Думаю, он не догадается, что мы умышленно удирали от него, - заявил Джик. - Там сегодня Бог знает что творится!
- Чудесно.
С помощью Джика я переоделся, превратившись в завсегдатая скачек. Джик подвез нас к «Хилтону», поставил машину на стоянке отеля, и мы вошли в вестибюль так, словно никуда и не уезжали.
На нас никто не обратил внимания. Накануне скачек здесь царило всеобщее возбуждение. Люди в вечерней одежде стекались сюда из танцевального зала и останавливались небольшими группами, чтобы поболтать, прежде чем разойтись по номерам. Сюда заходили выпить по последней. И все обсуждали шансы завтрашних заездов.
Джик взял ключи.
- Никаких новостей, - сказал он. - Сдается, о нас здесь и не вспоминали.
- Тодд, - обратилась ко мне Сара, - мы заказали еду в номер. Ты присоединишься?
Я согласился. Мы поднялись на лифте и прошли ко мне в номер. Все здорово устали и поужинали молча.
- Доброй ночи, - наконец сказал я, поднимаясь, чтобы уйти. - Благодарю за все!
- Завтра поблагодаришь, - ответила Сара. Ночь слава Богу прошла спокойно.
Утром мне удалось одной рукой кое-как побриться и умыться. Джик, не обращая внимания на мои протесты, поднялся в номер. Я открыл ему дверь в одних трусах.
- Боже милостивый! Есть ли на тебе хотя бы одно живое место?
- Тогда мне следовало бы приземлиться на физиономию. Помоги поправить повязки.
- Я боюсь до них дотронуться!
- Оставь, Джик. Раскрути фиксирующие бандажи. У меня под ними все свербит, и я уже забыл, как выглядит моя левая рука.
Ворча, он разбинтовал великолепное творение врачей больницы в Алис-Спрингсе. Наружная повязка, как оказалось, состояла из больших кусков полотна, скрепленных скобками. Они поддерживали левый локоть и фиксировали руку на груди. Под верхним слоем находилась целая система бинтов и какое-то сооружение из лейкопластыря - очевидно, стягивающие сломанные ребра. А под лопаткой - широкий бандаж.
На мне были еще три подобные повязки: две на левом бедре, а третья - пониже колена. Они были заклеены лейкопластырем, и мы не стали их трогать.
- То, что не видит пациент, не пугает его, - изрек Джик назидательно. - Еще что-нибудь?
- Отвяжи руку.
- Ты не выдержишь!
- Попробуй.
Он засмеялся, развязал несколько узлов и снял скобки. Я понемногу распрямил руку. Ничего особенного не случилось. Сначала боль взметнулась куда-то высоко, а потом неприятное ощущение стало слабеть и боль уменьшилась.
- Может не слишком хорошо кончиться, - высказал он свое предположение.
- Мои мускулы протестуют против постоянного пребывания в одном положении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63