Дональд вышел в сад и заплакал.
Инспектор Фрост, что по-английски значит «мороз», человек такой же холодный, как и его фамилия, тихо вошел в кухню, остановился рядом со мной и стал смотреть в окно на понуро стоявшего в саду Дональда.
- Я хотел бы узнать от вас об отношениях между супругами.
- А что именно вас интересует?
- Ну, они ладили между собой?
- Разве вы еще не поняли? Он ответил не сразу.
- Сила выказываемой скорби не всегда указывает на сильное чувство любви.
- Вы всегда так выражаетесь, сэр?
Едва заметная усмешка мелькнула на его лице и мгновенно погасла.
- Я процитировал учебник психологии.
- Выражение «не всегда» означает «как правило», - сказал я. - Ваш учебник никуда не годится.
- Вина и раскаяние могут проявляться в чрезмерной скорби.
- Небезопасное пустословие, - добавил я. - Ведь их медовый месяц еще не кончился.
- После трех лет?
- А почему бы и нет?
Он промолчал. Я повернулся, чтобы не смотреть на Дональда, и спросил:
- Есть ли шансы вернуть что-либо из похищенного?
- Почти никаких. Когда дело касается антиквариата, то, пока владелец что-нибудь предпримет, вещи оказываются уже на пути через Атлантику.
- Но не в этом случае, я надеюсь?
- Вряд ли, - вздохнул он. - На протяжении последних лет зарегистрированы сотни взломов с ограблениями. Вернуть владельцам удалось сущую ерунду. Антиквариат - очень прибыльный бизнес в наши дни.
- Преступники заделались знатоками?
- Тюремные библиотекари сообщают, что наибольшим спросом у тамошнего контингента пользуются именно книги по антиквариату. И вся братия прилежно зубрит их, чтобы сразу же после выхода из заключения заняться этим выгодным делом… - В его голосе неожиданно зазвучали вполне человеческие интонации.
- Может, выпьем кофе? - предложил я.
Он поглядел на часы и согласился. Пока я готовил, он сидел на табурете. Поредевшие русые волосы, потертый костюм, инспектору явно было уже под сорок.
- Вы женаты? - спросил он.
- Нет.
- У вас был роман с миссис Стюарт?
- Вот вы куда гнете… Нет, не было.
- Если не спросить, никто не скажет…
Я поставил на стол бутылку молока, сахарницу и пригласил его. Медленно помешивая кофе, он спросил:
- Когда вы были здесь последний раз?
- В прошлом году, в марте. Перед их поездкой в Австралию.
- В Австралию?
- Они ездили туда, чтобы ознакомиться с процессом виноделия в этой стране. Дональд намеревался организовать импорт австралийского вина. Они отсутствовали около трех месяцев. Непонятно, почему их дом не ограбили, когда взломщики ничем не рисковали?
Он уловил в моем голосе досаду.
- Жизнь полна горькой иронии… - Он сложил губы трубочкой и подул на горячий, дымящийся напиток. - Какие у вас были планы на сегодня? Конечно, если бы ничего не случилось?
Я лихорадочно стал вспоминать, какой же сегодня день. Суббота. Нет, в это невозможно было поверить.
- Пошел бы на скачки… Мы всегда ходили на скачки, когда я приезжал в гости.
- Они любили скачки?
То, что он сказал о них в прошедшем времени, неприятно резануло мой слух. Да, теперь многое ушло в прошлое. Мне было тяжелее переключиться, много тяжелее, чем ему.
- Да… Но все же, я полагаю, что они ходят… ходили… в основном ради меня.
- Как вас понимать? - Он осторожно отхлебнул первый глоток кофе.
- В основном я рисую лошадей…
Дональд вошел через черный ход, осунувшийся, с покрасневшими от слез глазами.
- Там пресса рвется через изгородь, - хмуро бросил он. Инспектор Фрост скрипнул зубами и, открыв дверь в холл, крикнул:
- Констебль! Пойдите и остановите репортеров, иначе они ворвутся в сад!
- Слушаюсь, сэр! - донесся ответ.
- От них просто спасения нет, - извинился Фрост перед Дональдом. - Их постоянно подхлестывают издатели, а они в свою очередь тянут жилы из нас.
Весь день дорога против дома Дональда была запружена машинами, из которых вываливались толпы репортеров, фотографов и просто искателей сенсаций. В конце концов они могут накинуться на Дональда словно стая голодных волков. Какое им дело до его переживаний?
- Газетчики слушают радио на частотах полиции, - хмуро сообщил Фрост. - Иногда они прибывают на место раньше, чем мы.
В другое время его слова рассмешили бы меня, но сейчас мне было не до смеха. Недаром полиция заподозрила меня в чрезмерном любопытстве. Констебль, пытавшийся силой вытолкнуть меня из дома, предположил во мне одного из этих борзописцев.
Дональд устало оперся о стол.
- Чарльз, - сказал он, - я поел бы супа. Разогрей, если тебе не трудно.
- Конечно, - обрадовался я, потому что он все время отказывался . от еды.
Фрост, словно по сигналу, поднял голову и весь напрягся. Я понял, что он ждал именно такого момента, а пока только ходил вокруг да около.
Я открыл банку концентратов, высыпал содержимое в кастрюлю, добавил воды и немного бренди и помешал, чтобы растворились комочки.
Фрост молча пил кофе, ожидая, пока Дональд съест две полные тарелки супа с кусочком черного хлеба. Затем он вежливо попросил меня выйти и, когда я оставил их, начал «серьезно копать», как впоследствии выразился Дональд.
И только через три часа, когда уже стемнело, Фрост ушел. Я наблюдал за ним с верхнего этажа через окно на лестничной площадке. Сразу же возле двери к инспектору и переодетому в гражданскую одежду констеблю бросился патлатый молодчик с микрофоном. И еще прежде, чем им удалось ускользнуть от него и добраться до машины, стая репортеров с дороги ринулась со всех ног в сад через ограду. Я методично обошел весь дом, зашторил окна, проверил, хорошо ли они закрыты, и задвинул на засовы все двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63